Эдуард Хруцкий - Страх

Кстати, они не ошиблись. После каждого налета немецкой авиации в Москве бушевали пожары.

Белов с оперативниками сидели в смрадном закутке уже два часа. Сначала их облаяла дворовая собака, потом прямо по сапогу пробежала наглая жирная крыса.

– А может, он и не выйдет сегодня, – мрачно изрек пожилой оперативник Ступин. – Белов, ничего, если я в кулак покурю?

– Нельзя.

– Ох, – Ступин попытался вытянуть ногу, – затекла, падла. Ну что за жизнь – на шестом десятке жуликов ловить.

Оттого что курить было нельзя, затянуться хотелось невыносимо. Белов проклинал сволочь Стукалина, Грека и всех московских урок, из-за которых у него не было ни сна ни покоя.

Постепенно двор начал затихать. Ушли по домам дети. Старушки со скамейки перекочевали в квартиры. Началось время кошек. Они, словно леопарды, кричали и дрались на помойке.

Черный кот с наглыми глазами прыгнул прямо к Белову на колени и начал устраиваться.

– Хороший народ эти кошки, – прошептал Ступин, – у меня…

Он не успел договорить, из-под арки показался человек.

В тусклом вечернем свете Белов отчетливо различил маленькую фигурку лучшего московского кавалера. Стукалин был в полосатой пижаме с помойным ведром в руке.

Он подошел к помойке и остановился.

И сразу же откуда-то появился еще один человек.

– Ключи принес? – спросил он.

– Держи.

– Когда деньги привезут?

– Завтра к концу дня.

– Сколько?

– Два миллиона двести.

– Держи. Это ты сторожу подсыпь.

– Не умрет?

– Не бойся, спать два дня будет. Что Греку передать?

– Мою долю пусть Лене передаст.

– Сделаем.

Человек исчез так же необъяснимо, как и появился.

Стукалин выбросил мусор, обругал матерно кошек и не торопясь зашагал к подъезду.

– Пошли, – сказал Белов, когда Стукалин вошел под арку.

Стукалин не торопился, он оглядел пустую улицу, закурил. Внезапно из арки показались трое.

Стукалин хотел юркнуть в подъезд. Но один из подошедших крепко взял его за руку.

– Уголовный розыск.

Стукалин присмотрелся и узнал в этом человеке давешнего юриста.

Он приехал в квартиру Стукалина, когда обыск был в самом разгаре.

– Где задержанный?

– На кухне, – ответил Белов.

Второй раз за эту ночь Данилов попадал на чужую кухню. Правда, стукалинскую нельзя было сравнить с Витиной.

Чистота, порядок, как у хорошей хозяйки.

Хозяин сидел в углу под неусыпным взором опера и с ужасом глядел на Данилова.

– Где Грек?

– Не знаю.

Данилов схватил Стукалина за грудки – затрещал шелк пижамы – и ударил спиной о стену.

– Где Грек, гнида? Иначе ты до тюрьмы не доживешь.

– В больнице, – выдавил Стукалин.

– А какой?

– В третьей психиатрической.

– Кто сообщник?

– Главврач Нефедова.

Данилов оттолкнул Стукалина, тот рухнул на пол, сбив табуретку. Поднявшись, он вышел в комнату.

На столе были навалены деньги, часы, отрезы.

Данилов подошел к телефону и набрал номер начальника.

Елена спала, жарко раскинувшись на широком матрасе, а он взял с тумбочки папиросу и закурил.

«Пора, засиделся я в Москве. Накровил сильно. Менты наверняка по городу тревогу объявили».

Когда, сбежав из эшелона, который вез его в штрафбат, он добрался до квартиры Сергея и узнал, что его кинули разгонщики, он сразу понял, чьих рук это дело.

Только один человек в Москве мог знать адрес Стукалина – Прокоп.

И он начал искать его. Планомерно, словно сам работал у мусоров.

Несколько дней назад он ехал с Сергеем на его машине. За рулем сидел Гошка Беда, старый подельник Грека, которого он устроил к Сергею шофером. У Гоши был белый билет, который ему выправила Ленка, главврач психушки, бывшая жена Сергея, а потом любовница Грека. На Сретенке, у пивной, из белой «эмки» вылезли двое фраеров.

– Это они, Леня! – заорал Сергей.

Грек пошел за ними в пивную. Столики стояли плотно, и он услышал весь их разговор и телефон запомнил, который один из них давал другому. Телефон бабы, у которой он жил.

Грек пропас его, а Сергей с Гошей поехали за другим.

Одного фраера он подрезал у дома, а второго прижал в гараже, тот-то перед смертью и назвал адрес Прокопа.

Но Прокоп свалил, и искать его времени не было. Дело на Масловке они провернули, как надо. Получили хорошие деньги, но для того, чтобы свалить из столицы и безбедно отлежаться на дне, этого было мало.

Новое дело – ограбление кассы артели «Швейник» – давало ему возможность соскочить в Тбилиси и отлежаться там у Гиви.