Array Альманах «Подвиг» - Ночные окна. Похищение из сарая

— Ну и? — задал вопрос Левонидзе.

— Ну и появился, — расплылся в торжестве Волков-Сухоруков.

— Как он выглядит? — спросил я.

— Как сущий дьявол. Весь черный, голый, разит потом. И глаза бешеные.

— Что же ты сделал? Кинулся на него? — усмехнулся Левонидзе.

— Нет, я же не совсем дурак, правда? Помню, что он сотворил с несчастным Лазарчуком. Но по порядку. Сначала на лестнице возникла женщина в белом.

«Еще одна? — подумал я. — Сколько же их тут развелось?»

А вслух сказал:

— Сначала по лестнице должны были спуститься я и Анастасия. Это моя супруга.

— Ну да, вас я пропустил. А потом появилась эта: белый плащ, на голове то ли платок, то ли капюшон, длинная юбка. Кобылистая дама.

По описанию походило на мадам Ползункову.

— Ее я тоже не стал задерживать, — продолжил следователь. — Спустя минут пять вновь услышал шаги. Вот это уж точно был Бафомет! Существо то еще, одним словом. Я уже говорил, что он был голым и черным?

— Говорил, Вася, — кивнул Левонидзе. — А может, тебе померещилось? В темноте-то?

— У меня с собой труба ночного видения, — огрызнулся тот. — С риском для жизни я пошел за ним следом. Вы хоть представляете, какой смертельной опасности я подвергался?

— Еще бы! Ты, бяша, герой! — Эти ехидные слова Левонидзе почти совпали с другими, раздавшимися позади нас:

— Тут не пробегала моя Принцесса?

Мадам Ползункова, в белом ночном пеньюаре, будто парусник, плыла на нас и повторяла: «Кис-кис-кис!»

Бесцеремонно отодвинув Волкова-Сухорукова, стоявшего у нее на пути, она проследовала дальше и скрылась в столовой.

«Кого же тогда захватил в плен охранник?» — подумал я.

Сыщик нервозно чиркнул спичками, раскурил трубку и продолжил:

— Я крался следом, за этим Бафометом, разящим потом и кровью, пока не увидел открытую дверь в рентгеновский кабинет. Я тотчас понял, что судьба посылает мне шанс. Вот оно — лучшее место, где капкан должен захлопнуться. Я изловчился…

— Александр Анатольевич! — перебил его другой голос.

На верхней ступени лестницы стояла Нина. В бежевом свитере и светлой юбке. Она досадливо постукивала ладонью по перилам.

— Александр Анатольевич, я жду. Вы обещали почитать мне что-то из Шопенгауэра.

— Да-да, конечно, — только и оставалось сказать мне. — Позже. Сейчас я страшно занят. Еще немного терпения.

Нина недовольно, даже капризно фыркнула, повернулась и скрылась на втором этаже.

— Шопенгауэр с Кантом отдыхают, — точно так же фыркнул и Левонидзе.

А Волков-Сухоруков невозмутимо продолжил:

— Итак, я изловчился, рванул вперед и втолкнул скользкого Бафомета в этот рентгеновский кабинет. В дверь был вставлен ключ, мне оставалось лишь повернуть его — и замок защелкнулся. Преступник оказался в ловушке. Теперь нам надо только пойти и всем вместе надеть на него наручники. Основную работу за вас я уже сделал.

Сыщик самодовольно похлопал Георгия по плечу. Тот еще раз насмешливо фыркнул:

— Рентгеновский кабинет, Вася, соединяется проходной дверью с амбулаторной комнатой, — сказал он. — А оттуда выход свободный. Об этом ты не подумал?

— Да? Я и не знал… — кисло ответил Волков-Сухоруков.

— В любом случае, надо сходить и посмотреть, — предложил я.

Как мы и предполагали, ни в рентгеновском кабинете, ни в амбулаторной (дверь в которую была отворена) никого не было. Зато в коридоре нам встретился Бижуцкий в пижаме, лунатически проследовавший мимо. На нас он не обратил никакого внимания, занятый своими мыслями.

— Это не он, — тихо произнес сыщик. — Тот был выше ростом и голый.

— Если Бижуцкого раздеть, он тоже станет голым, — отозвался Георгий. — А пойдет на цыпочках — так и выше ростом.

— Нет, тот был черный и скользкий, — уперто заявил Волков-Сухоруков, а потом вцепился в мое плечо и прошипел: — Тихо! Замрите! Вот он.

С нижней лестницы, где находились спортзал, бильярдная и бассейн, поднималась, шлепая купальными тапочками, действительно голая (правда, в плавках) и дочерна загорелая фигура с махровым полотенцем на шее.

— Стоять! — заорал истошным голосом сыщик, выхватив из наплечной кобуры пистолет: — Лежать! Молчать! Не двигаться!

— Ба! Да ведь это же наш полковник, — спокойно произнес Левонидзе. — Не стреляй.

Алексей Топорков продолжал стоять с поднятыми руками.

— Какой еще полковник? — чуть ли не обиженно вопросил следователь, явно горя желанием продырявить «дичь».

— Мы тебе говорили о них — два брата, наши пациенты. — Левонидзе пришлось силой затолкать пистолет обратно в кобуру.