Array Альманах «Подвиг» - Ночные окна. Похищение из сарая

«Это, наверное, охрана нарочного, который мне из Германии от герра Разуваева сто тысяч евро привез», — радостно екнуло его сердце.

Он быстренько распахнул занавеску и крикнул через стекло:

— Ахтунг! Ахтунг! Я сейчас мигом выйду.

И мигом, как и был в стоптанных домашних тапочках и выпущенной поверх брюк ночной рубахе, вышел на улицу.

— Вы от герра Разуваева?! — радостно, как к братьям родным, бросился он к трем молодцам в масках.

— От какого еще герра Разуваева? — удивился один.

— А он, оказывается, еще и с заграницей связь имеет! — воскликнул второй.

А третий направил ствол автомата прямо ему в живот.

— Пошли! — хором скомандовали они Пантелеймону.

— Куда? — упавшим голосом спросил тот.

— А куда людей на рассвете обычно водят? Не маленький. Чай, должен знать, — пояснил тот, кто направил ствол автомата ему в живот.

— Так это не вы, ребята, у меня в сарайке рыжики похитили? — удивился Пантелеймон.

— Какие еще рыжики?! Белены объелся? — сказал первый.

А второй ответил более развернуто:

— Нам не резон мелкой уголовщиной заниматься. Мы люди высокой цели. Члены тайной патриотической организации «Боговаровские стрелки». Хотим Россию от всяких хапуг и бездельников очистить. Не внял ты нашему первому предупреждению. Полезным трудом для России не стал заниматься. Поэтому ждет тебя справедливая и сообразная твоему никчемному образу жизни кара.

После чего троица молодцов в масках на лице и с автоматами в руках вывела Пантелеймона, как он и был в домашних тапочках и выпущенной поверх брюк ночной рубахе, на улицу, где запихала в старый, еще советского образца, горбатый «запорожец».

Он пробовал сопротивляться, но получил тычок автоматом в бок.

Зажатый между двумя членами тайной патриотической организации «Боговаровские стрелки» на заднем сиденье тесного «запорожца», Пантелеймон с грустью наблюдал, как за окном машины проплывают знакомые ему с детства места. Главная архитектурная достопримечательность города — пожарная каланча, на которую ему всегда хотелось залезть в отрочестве. Центральный сквер «Сковородка», пустующий сейчас по случаю предрассветного времени, где ему всегда в дошкольном возрасте родители покупали мороженое. Кинотеатр «Дружба», куда он школьником регулярно ходил по выходным на детские утренние сеансы. Не раз горевшая на его памяти филармония, где он однажды с женой (на втором или третьем месяце их совместной жизни) прослушал Первый (большой) фортепианный концерт Чайковского в исполнении заезжего пианиста с немецкой фамилией.

Потом «запорожец» свернул на улицу Подлипаева и выехал на мост через Волгу.

Вид великой русской реки придал Пантелеймону новые силы. И он, привстав на заднем сиденье, закричал в затылок водителю:

— Тоже мне патриоты нашлись! А сами на импортной машине по городу разъезжают!

— Молчи, — услышал он в ответ. — А то сейчас с моста сбросим.

Миновав мост через Волгу, горбатый «запорожец» с заарестованным Пантелеймоном свернул направо и спустя некоторое время выехал на улицу имени революционера Стопани.

Когда они проезжали мимо бара «Вдали от жен» и расположенного за баром пустыря, Пантелеймон вспомнил, как он вместе со своими друганами Вовой Мамоном и Рудиком пытался здесь расколоть третьего подозреваемого по делу о похищении рыжиков из его сарайки — малышковского Егорку.

А «запорожец» между тем держал курс прямо на микрорайон Паново. И только после того как слева мелькнул магазин «Кенгуру», снова повернул направо и остановился у известного пановского карьера со стороны платной автостоянки, над которой в первых лучах восходящего солнца развевался бело-голубой флаг фирмы «Аксон».

Здесь росли березы и был обрыв.

— Вылезай из машины и становись на край обрыва, — сказали Пантелеймону его похитители и передернули затворы автоматов.

Делать было нечего, и он подчинился приказу.

Пантелеймон стоял на краю обрыва пановского карьера и прощался с жизнью.

Из газет он знал, что в мэрии обсуждался проект благоустройства этого карьера, но пока он находился в своем почти первозданном и бесхозном состоянии.

Со стороны завода силикатного кирпича, который из этого карьера брал песок для производства своих кирпичей, из которых потом были построены чуть ли не все кирпичные дома в городе, карьер заполнялся мусором в плановом порядке. Со всех других сторон — беспланово.

Лично же для Пантелеймона, который жил в частном деревянном доме, этот карьер был примечателен двумя другими вещами. Когда-то в том месте, где он сейчас стоял у обрыва, к суку березы была привязана тарзанка, и они пацанами ходили сюда, чтобы с помощью этого нехитрого устройства испытать чувство полета. А потом уже в более зрелом возрасте (но оставаясь в душе молодым и азартным) он со своими друганами Вовой Мамоном и Рудиком ходили сюда каждый раз, когда здесь устраивались мотогонки. Брали по пяток бутылок пива на брата, выбирали место повыше, откуда открывался наиболее полный вид на всю трассу, пили пиво и болели за своего любимого заволжского мотогонщика Тарасова.