Михаил Зайцев - Час волкодава (Фирма 'Синяя Борода')

Я потянул трос. Привязанная на другом конце "железяка" весила не много, но и не мало, цеплялась за дно, и вытащить эту "рыбку" было непросто.

Я выбрал почти весь трос. Из воды показался проржавевший край железного ящика. Похожего на те ящики, в которых хранятся боеприпасы, только из железа. Я зашел в воду по колено, подхватил, поднял находку, и тут за спиной застрекотал автомат.

Израильский "узи", по всей вероятности, дожидался Федора, прикопанный на том месте, где он разбил свою палатку. Думаю, года за два до нашей экспедиции Федя в одиночку посетил озерцо. Добирался в Якутию отнюдь не на самолете. В поезде провез "узи". Поплавал с маской и трубкой в прозрачных водах, узрел на дне искомый ящик и тогда же припрятал на берегу пистолет-автомат. Законсервировал оружие, не жалея масла и целлофана, и прикопал в трех шагах от приметного булыжника, рядом с которым разбил вчера свою палатку, в аккурат над местом захоронения "узи".

Обманул меня, старого да битого, Федор Михайлович. Я ожидал от него другой подлянки и дальновидно попортил спусковой механизм двустволки единственного, как мне ошибочно казалось, огнестрельного оружия, которым мог воспользоваться Федя. Я его недооценил.

Шестерку вокруг костра Федя снял одной очередью. Схватил Галю за волосы. Короткий ствол израильской трещотки уперся девушке в шею. Угрожая пристрелить заложницу, Федор потребовал от меня полного подчинения.

Наши с Галиной близкие отношения ни для кого не были секретом. Я притворился, будто смертельно испуган, заставил руки дрожать, слезу пустил. Заверил: все сделаю, только девушку не убивай.

Убитых и лишние вещи я закопал в лесу. Взвалил на плечо ящик с сокровищами, весом примерно равный аквалангу, на спину повесил рюкзак с запасом жратвы и попер через лес. Я первый. За мной Галя со связанными руками. Замыкающий - Федор Михайлович с "узи".

В обратный путь шли другой дорогой. Однозначно - Федя скрупулезно продумал план обогащения, и мне в его плане отводилась ключевая роль. Делиться отцовским наследством Феденька не желал, а в одиночку продраться сквозь тайгу, нагруженным, как верблюд, ему было не по силам. Тут и нашелся человек-ишак. Галя вовремя влюбилась в мужика-минотавра, вовремя отыскала по Интернету спонсора Федю, много лет легендировавшего увлечение природными аномалиями и давно державшего под рукой фотомонтаж с громадной пиявкой в прозрачной лужице...

Карту я помнил и отчетливо представлял, куда иду. При темпе передвижения, заданном Федором, к населенному пункту, где слыхом не слыхивали об экспедиции сумасшедших москвичей, мы должны были добраться за три-четыре дня. Как только на горизонте появится жилье, Федя пристрелит "ишака", вскроет железный ящик и поднатужится, допрет свои сокровища как-нибудь до людского жилья. А дальше на перекладных до железной дороги и ту-ту...

Якутского водоплавающего динозавра собирались выслеживать месяца два, И съестными припасами нагрузились соответственно. И отпуска "за свой счет" члены экспедиции, кто работал, взяли аж до конца лета - до сентября. До сих пор, Миша, родственники убитых Федором Михайловичем энтузиастов не затрубили тревогу. Сейчас середина июля, и до сих пор корреспондент газеты "Нарьяна вындер" ждет возвращения "ученых", чтоб взять интервью об итогах экспедиции. Если бы все пошло, как задумал Федя, богатый наследник уже легализовался бы где-нибудь на Дальнем Востоке под новым именем, с новыми документами. Думаю, в Москву Федя возвращаться не собирался...

На ночь Федор привязывал меня к дереву. Я садился на землю, прижимался пузом к стволу, обхватывал дерево руками и ногами и сам себе связывал лодыжки. А потом Федя, удерживая оружие левой рукой, правой накидывал петлю на мои сомкнутые запястья. Чтоб я не вздумал перетереть веревку, Федор Михайлович придумал завязать на ней десятка два узелков, и каждый узелок держал маленький колокольчик. Знаешь, рыбаки иногда пользуются колокольчиками, сигнализирующими поклевку. В экспедицию набрали рыболовных снастей с запасом, вот Федор их и приспособил для своих нужд. Галину привязывал к другому дереву, менее жестоко, так, для порядка, пристраивал "узи" на коленях и дремал. Если засыпал, то дрых чутко. Едва заслышит звон колокольчиков - встрепенется. А по утрам Федя принимал тонизирующие таблетки. Взнуздывал себя, боялся расслабиться.

Надо отдать ему должное - Федор Михайлович был достойным противником. Умным, хитрым и расчетливым. Понял, что заставить меня подчиняться сможет лишь присутствие заложницы, кормил в пути, не унижал, не наглел...