Михаил Зайцев - Улыбка бультерьера (Час дракона)

Рядом с журнальным столиком я давно заметил блестящий металлический чемоданчик типа "дипломат". И вот сейчас Александр Сергеевич поднял "дипломат" с пола, водрузил его на столик, открыл. Листок с отпечатками моих пальцев вместе с диктофоном Александр Сергеевич спрятал внутри, щелкнул замками, набрал шифры, передал чемоданчик в руки капитану.

Милиционер явно искал моей дружбы.

- Не беспокойтесь, - заверил меня капитан. - В чужие руки документы не попадут. Шифр знаем только мы, а если чужой попробует открыть крышку, сработает система самоуничтожения, и все, что внутри, мгновенно сгорит! Ну, до свидания...

Мент протянул мне руку для прощального рукопожатия.

- Ты сейчас на улицу? - спросил я небрежно у капитана.

- Да, меня машина ждет, пора уезжать.

- Вот на улице и попрощаемся. Я тоже выйду, подышать перед сном охота.

Александр Сергеевич и мент озадаченно переглянулись. Распоряжений о том, что я под домашним арестом, не поступало, и в то же время шляться по территории поселка мне вроде бы ни к чему. Самсон при них пожелал мне спокойной ночи.

Ну что ж, ребята, поглядим, хватит ли у вас духу перечить фавориту Императора.

- Пошли, чего встали? Я человек новый, могу заплутать в коридорах. Кстати, закурить у вас есть?

Мент поспешил угостить меня сигаретой, и мы наконец вышли в коридор.

- Ну, веди, Сусанин, - я приобнял мента за плечи. - А зажигалка есть у тебя?

На улицу мы вышли вдвоем - я и капитан. Александр Сергеевич сначала отстал немного, затем как бы невзначай, будто бы так и надо, свернул в одно из коридорных ответвлений. Я не питал иллюзий, что ему срочно понадобилось уединиться в туалете. Стучать на меня побежал, служака хренов. Ну и пусть! Что он скажет? "Стальной пошел на улицу покурить"? И что с того? Мало ли какие причуды могут обнаружиться у фаворита. Папа спит, его по поводу моего перекура тревожить не посмеют. Попробуют связаться с Самсоном? Он, помнится, проверяет сейчас патрули. Допустим, свяжутся, ну, обматерит он перестраховщиков, дальше что? Максимум неприятностей, которые мне грозят, это негласная слежка. Но пока суд да дело, пока будут связываться, разговаривать, решать, что делать и делать ли вообще, я буду уже далеко...

Всю дорогу я старательно заговаривал менту зубы. Бубнил в ухо о том, что мне понравилось, как он сегодня утром вел себя во время перестрелки, и что за это ему полагается премия, о которой я не забуду переговорить с Папой.

Я вел себя, как и положено крутому. Мало обращал внимания на собеседника, абсолютно игнорировал все, что происходило вокруг.

Между тем мы вышли на улицу. Фонари, венчающие изящные никелированные столбики, не горели. Окна большинства домов зашторены. Режим светомаскировки меня обнадежил, я панибратски похлопал капитана по плечу и вызвался проводить его до машины. Мент не решился мне отказать, заметил только, смущаясь, что он опаздывает, и мы ускорили шаг.

По пути нам попалась группа молодцеватых юношей призывного возраста с автоматами наперевес. Шли они быстро, молча и на нас внимания не обратили, а я все говорил и говорил не переставая, прерывался лишь для того, чтобы затянуться сигаретой. Так мы дошли до машины. Черная "Волга" ожидала возле распахнутых ворот, за рулем скучал шофер, шлагбаум впереди на КПП был опущен.

- ...Пришли, кажется, - продолжаю я словоизлияния, не давая милиционеру ни одного шанса вклиниться в мой пространный, бесконечный монолог, - сейчас поедем! Давай я дверцу открою. Садись сзади, и я рядышком...

Наступил ключевой момент моей авантюры. Со стороны должно казаться, что мы с самого начала собирались вместе сесть в машину. Любая заминка может стать для меня роковой.

С ювелирной точностью бью капитана в точку дзинзо, расположенную в области почек. При ударе использую лишь силу кисти. Локоть и плечо правой руки, которой я панибратски обхватил "друга" за талию, остаются неподвижными.

Хвала Будде! Наконец-то я могу замолчать. Беспрестанно молоть чушь мне уже порядком надоело. А вот капитан и рад бы подать голос, да не может голосовые связки сковала судорога, в глазах муть, в голове хаос. Мне понятно его состояние. Однажды дедушка наказал меня за излишнюю вертлявость во время поединка ударом в точку дзинзо, и я на всю жизнь запомнил, что это такое. Больше я никогда без крайней необходимости не поворачивался к противнику спиной. Научили.

У милиционера подгибаются колени. Плотнее прихватываю его правой рукой, нагибаюсь вместе с ним, свободной рукой открываю заднюю дверцу автомашины. Помогая себе бедром, усаживаю обмякшего милиционера на заднее сиденье, влезаю следом, несколько развязно командую шоферу: