Михаил Зайцев - Улыбка бультерьера (Час дракона)

Двоих зазевавшихся лопушков я достал просто, изящно, без излишеств. Прямой в переносицу, дуговой в висок - и готово. А вот те трое, которые тертые да бывалые, чуть было не достали меня. Взяли в крут, попытались отвлечь с фронта и атаковать с тыла. Я ответил ударом ноги "лягающая лошадь" и связкой из двух ударов руками под названием "ласточки ловят комаров". И все было кончено. Бой длился секунд тридцать. Как правило, настоящая уличная драка столько времени и занимает, не больше.

Из кабины автофургона высунулась голова в серой милицейской фуражке.

- Атас! Менты! - заорал я, чтоб хоть как-то расшевелить живописную кучку бомжей. - Линяйте отсюда! Облава!

Подействовало. Оборванцы кинулись врассыпную. Бороду я насилу догнал аж возле Казанского вокзала.

- Откуда приемы знаешь? - спросил Борода после того, как отдышался.

- В десанте служил, - ответил я.

И с тех пор ко мне прилипла кличка Десант. Заметьте, не Десантник, а именно Десант. Отверженные привыкли экономить на всем, даже на окончании имен собственных.

Рассказанная мною история с мордобоем произошла зимой. Сейчас уже весна, но к площади у трех вокзалов мы с Бородой едем впервые после того памятного случая. До сегодняшнего дня мы опасались, что нас ненароком узнают побитые бандюки. Как выяснилось в дальнейшем, опасались не зря.

На станцию метро "Комсомольская" мы прибыли ровно в шесть ноль-ноль. Платформа, несмотря на ранний час, забита народом. Весна на носу, пора навещать продрогшие за зиму приусадебные участки. Прекрасно! В толпе проще прошмыгнуть мимо ментов. Мы нездешние, непривычные, у нас могут быть неприятности.

Эскалатор вытянул нас на привокзальную площадь. Предстоял обязательный ритуал обхода территории, поиск старых знакомых, установление новых контактов. Мы должны открыто о себе заявить и получить молчаливое согласие на соискание разовой работы или объектов в привокзальном буфете. Жаль, в переход с протянутой рукой не пустят, слишком место людное и хлебное. Попрошайки подозрительно хорошо организованы, разбиты на группы и подчиняются так называемому "графу", реже - "графине". Графу платят после трудового дня "пятку", пятую часть "заработанных" денег. Граф улаживает конфликты с милицией, помогает с ночлегом, заботится о еде. (Как и во времена крепостного права, графы взимают подать с подданных всех мастей и специализаций. Платят дань и "лакомки" - попрошайки возле супермаркетов, и "подорожники" - пираньи автомобильных пробок, и "смертники" - завсегдатаи кладбищ.) Нам с Бородой иногда удавалось диким образом попопрошайничать день, другой. Потом нас прогоняли-Просились на постоянную работу, но "в штат" нас не взяли. Мы слишком дурно пахнем, и актеры из нас никудышные, разжалобить не умеем.

Курсируя по Плешке между Ленинградским, Казанским и Ярославским вокзалами, я нашел семь жирных окурков. Один еще тлел. Я жадно затянулся. Никотин успокоил зубную боль, мне стало хорошо. Еще бы выпить...

- Эй ты!

Я оглянулся. Бомжиха. Толстая, старая, обвешанная целлофановыми пакетами.

- Кто будете? - спросила бомжиха.

- Тебе чего надо, бабуля? - отозвался я.

- Дело есть.

- Што за дело, мама? - навострил уши Борода.

- Меня тут обижает один, дадите ему в харю - чернила с меня.

- Обманешь, - усомнился я, хотя выпить хотелось очень. После вчерашнего череп раскалывался, да еще зуб этот треклятый...

- Нате задаток, - бомжиха достала из полиэтиленового пакета с фотографией обнаженной красотки початую бутыль портвейна.

- Отойдемте в сторонку, мама, - заулыбался Борода, - дай-ка батл. Глоток мне, полтора тебе, как больному. О'кей, Десант? Ин вино вернтас! Андэстэнд?

Борода - бомж из интеллигентов. Таких, как он, много, я привык. Иногда, правда, отдельные высказывания Бороды повергают меня в шок. Вчера, к примеру, он в пьяном виде принялся довольно складно рассуждать о неэвклидовой геометрии. Борода клянется, что раньше был секретным физиком-ядерщиком. Скорее всего врет, хотя, кто знает, недаром же до сих пор в ходу поговорка: "От сумы и от тюрьмы не зарекайся". Будь ты хоть физик-ядерщик, хоть дворник, а хоть и министр юстиции...

Портвейн меня воскресил. Сбил зубную боль, прояснил разум, согрел тело.

- Ну, бабка, кого и где наказывать будем? - я был готов к подвигам.

- Пошли, сынки, за мной.

Мы поспешили. Я сразу же решил предоставить Бороде почетное право врезать по харе бабушкиному обидчику. Ну а сам в дело вступлю, только если жареным запахнет.

Вслед за бабкой мы с Бородой попетляли закоулками Казанского вокзала, вышки на воздух в браво зашагали по мокрому асфальту пустой платформы.