Вячеслав Белоусов - Тайны захолустного городка

– Гляжу я на тебя и думаю, – нервно забарабанил костяшками пальцев по столу подполковник, – а может, нам начать с того, что я сразу был категорически против содержания Снегирёва в КПЗ нашего райотдела? Это я требовал везти его в Управу, где идеальные условия для оперативной работы, а вы, товарищ Жогин, уговорили Лудонина оставить опасного преступника у нас. Вам хорошо известна наша поганая обстановка собашника [7] Собашник – камера предварительного содержания, КПЗ ( вор. жаргон ). . Как и само здание райотдела, он нуждается в капитальном ремонте! Вы же работали в нашем районе, не раз жаловались на слышимость в камерах. На партсобрании вы как-то заявили, что это студенческое общежитие – не успеешь рта раскрыть, аукается по всему коридору! Или забыли?

– Меня интересует, почему Снегирёв оставлен один? Я просил подсадить к нему вашего человека.

– Был такой. Между прочим, один из лучших наших агентов.

– И что же?

– К вечеру мне позвонил дежурный, беспокоился, что райотдел осадила толпа. Много пьяных, оголтелая шпана, недовольная милицией, возглавила бунт, выкрикивает угрожающие требования выдать убийцу Снегирёвой для самосуда. В окна летят камни, пытаются срывать решётки. Сегодня должны состояться похороны семьи, так накануне они учинили эти беспорядки, подогревшись спиртным.

– Надо было вызвать усиленный наряд.

– Даленко отматерил и приказал разобраться самим, не подымая большого шума.

– Удалось?

– Мобилизовал всех, – нахмурился подполковник. – Отчаянных крикунов, заводил и баламутов удалось выдернуть из толпы, остальных уговорили по-доброму, разошлись…

– Выходит, локализовали неприятности?

– Отбились, но те, кого задержали и разместили в камеры, продолжали буйствовать. Чуя близость Снегирёва, грозились добраться до него и поступить с ним так же, как он с родной матерью, женой и ребятишками.

– Ему же об этом было ничего не известно? Я только готовился к сегодняшнему допросу.

– Поэтому и наклал в штаны. Потребовал Сизова, обещал дежурному, что расскажет что-то важное.

– Ну и что Сизов?

– За Сизовым послали, но ты знаешь, где он живёт. А тут ещё сдрейфил и наш агент, испугался попасть под горячие руки шпаны, пытавшейся разломать перегородки в камерах. Одним словом, допёк он дежурного убрать его поближе к себе. Тот – молодой, в переделках не бывал, потерялся, пригрел его у себя…

– А что Сизов?

– А что Сизов?! Вот он, явился не запылился, – Щергунцов кивком пригласил вошедших оперативника и медицинского эксперта, привалился затёкшей спиной к спинке кресла, выдохнул. – Сам доскажет всю поганую эту историю.

– Товарищ подполковник, – поспешил вмешаться эксперт. – Может, сначала поможете мне с отправкой трупа в морг для дальнейших исследований. Я же знаю, вечером звонить станете о результатах, а с трупом работы невпроворот… пока доедем…

– Что сейчас можете сказать? – оборвал его Жогин.

– Тяжёлая черепно-мозговая травма, повлекшая смерть, – отчеканил тот, как по написанному. – Не исключается её причинение в результате падения с высоты нар на каменный пол камеры. Суицид. Других повреждений на частях тела, синяков, свидетельствующих о насилии над пострадавшим, не обнаружено. Ну и, конечно, остаточные явления сильного алкогольного опьянения. Не исключено применение наркотического вещества.

– А это ещё откуда? – уставился на медика Щергунцов.

– Разит, будто свежаком, – не сдержался тот, но тут же поправился. – Впрочем, все дальнейшие выводы после исследования химических анализов.

– Ладно, – кивнул подполковник Сизову, – отправляй труп, только сначала очисть подъезд у райотдела. Чтобы никого из посторонних! Понял?

– Есть! – вытянулся тот в струнку, а Жогин обратил внимание, как дрогнули и побелели его скулы.

Когда они остались одни, Щергунцов долго возился в ящике стола, явно отыскивая чего-то, затем похлопал себя по карманам, наконец, поднял глаза на следователя:

– У тебя закурить есть?

Схватив протянутую папироску, он жадно закурил и тут же тяжело закашлялся.

– Досталась ночка?

– Не спрашивай! – Щергунцов разогнал дым с такой злостью, словно перед лицом маячил виновник всех бед, свалившихся на его голову. – Ты не подумай, будто я Сизова во всём виню. Но человек, который, струхнув, бросил Снегирёва, – его агент. Семёнычу гореть синим пламенем у комиссара. А вдуматься – за что?! За то, что дерьмом оказался его человечек? Не агент он, а слизняк, а Сизов со мной отпахал ого-го!.. Я сосчитать сейчас не смогу. И дело своё знает! Лучше сыщика в отделе не сыскать.