Вячеслав Белоусов - Тайны захолустного городка

– Сам не передвигается?

– Даже не соображает толком, что с ним происходит. Я уж думаю – врёт Верка, она вместо водки втюрила ему бормотухи с дурью, а такая гадость быка с ног валит и память отбивает напрочь.

– А смысл? У него же деньги были?

– Выгода прямая.

– Ну да… – на минуту задумался Жогин.

– Не вызвать ли врачей? – подал голос участковый. – Те прикатят с носилками, заберут по-человечески, обмоют, укольчиками разными приведут в себя?..

– Обыскать смогли? Какое количество денег при нём оказалось?

– Денег я сосчитать не смог, товарищ следователь, из-за большой загрязнённости, а вот ножище в кармане Верка обнаружила.

– Чего?

– Ножище огромный, но какой-то особенный, таким не горло резать, а кабанов колоть – до самого сердца достанет. Длиннющий, чертяка, слышал я, их стилетами называют бандюги.

– Чего ж ты раньше молчал?!

– Про нож-то? Да вы пытать меня начали насчёт того, где, когда, с кем нашли Снегиря, пьян не пьян. Сбился я, да и сам не верил, чтобы такой тихоня, как Снегирь, родную мать и своих ребятишек этим ножищем…

– Нож, деньги, всё, что изъяли – мне! – рванулся Жогин к участковому, который вытащил из потрёпанного портфельчика свёрток и передал его следователю.

– Всё упаковано как положено. Должен сказать, багрового цвета пятна на штанинах его брюк Верка приметила, так я, извиняюсь, и штаны с него снял. Снегирь глазом не повёл. Как есть невменяемый. – Гордус протянул второй свёрток Жогину.

– Он что же, раздет?

– В пиджаке и трусах, но Верка тряпьём его накрыла, из магазина принесла, а охраняет его мой общественный помощник Александр Матков. Кстати, очень проявил себя при всех необходимых… в общем, при осмотре и извлечении тела.

– Тихон Семёнович, – повернулся Жогин к Сизову, – тебе и карты в руки. Решай с товарищем Гордусом эту закавыку. Снегирёва отмыть, осмотреть тщательным образом, привести в чувство и доставить в райотдел. Будет необходимость – вызывай врачей, мне он нужен вменяемым. Я к Кузякину и Югорову, завершим с ними все следственные действия в доме, отправим трупы в бюро на экспертизу, представлю товарищу Югорову и этот нож с одеждой Снегирёва. Чем чёрт не шутит, вдруг по крови что определить сможет. Ну а самого Снегирёва в райотделе я сам буду допрашивать. Пока его не трогать.

– Да он лыка не вяжет, – буркнул участковый.

– Напряги врачей, Тихон Семёнович, – пусть поработают. Не лишили же его языка!

Узкие улочки окраины городского центра тонули в сгущающихся сумерках. Незаметно подкрадывалась коварная тьма, забираясь в глухие переулки старинных дореволюционных строений, незащищённых светом фонарей. Южная ночь творила свои тёмные дела быстро, не даря малейших поблажек беспечному закату, гася и уничтожая его последние чахлые клочки, розовеющие на западе.

Стоя на балконе, прокурор области Александр Павлович Аргазцев задумчиво покуривал, наблюдая, как от подъезда прокуратуры, поспешая, разбегаются автомобили с отбывающими участниками только что закончившегося у него совещания. Чудненьким получился разговор! Поначалу речи лились рекой, к единой версии преступления сошлись все – убийство Снегирёвой с неустановленными лицами совершил сын покойной, у которого не единого алиби при куче прямых тяжких улик: обнаруженные в карманах пиджака и брюк деньги, диковинный бандитский нож со следами крови, бурые пятна на одежде. Единственное – он всё отрицает, не помнит из-за сильного опьянения, но пройдёт время, и подозреваемый заговорит. Аргазцев даже предложил Жогину захватить Снегирёва с собой, чтобы лично допросить перед совещанием и арестовать, но тот отговорил прокурора области. Поддержали следователя Золотницкий и Лудонин – чего стоят признания пьяного убийцы? Не в себе был Снегирёв, не отошёл от запоя, а невменяемому веры нет, серьёзного допроса не получится. И без советчиков обошёлся бы прокурор области, но жгло в груди, не терпелось самому услышать раскаяние изверга…

Совещание тем бы и закончилось, но все ждали Югорова с результатами вскрытия, а тот запаздывал. Зато не успел заявиться, огорошил всех сенсационным известием: медицинские исследования показали, что смерть всех пострадавших в доме Снегирёвых наступила от удушения, последовавшего при закрытии дыхательных путей – носа и рта – тяжёлым мягким предметом, вероятнее всего, подушкой. Резаные раны горла причинены уже посмертно металлическим холодным оружием, которым может быть и стилет – короткий колюще-режущий кинжал с ромбическим клинком длиной двадцать пять сантиметров, изъятый у находящегося в беспамятстве Снегирёва. Бурые пятна, обнаруженные на его одежде, являются кровью человека, группа и особенности которой будут установлены при дополнительном биологическом исследовании. Хозяйка дома, Снегирёва, скончалась от сердечной недостаточности – скорее всего, пытали и её, и других на её глазах, сердце старой женщины и не выдержало.