Руслан Белов - Сумасшедшая шахта

- Слушай Шурик... Мы после обеда уезжаем... Давай, напоследок ты нам все, наконец, расскажешь...

- Что расскажу? - спросил Шура, сосредоточенно размешивая сметану в борще.

- Мне эти записки покоя не дают... Не верю я, что их Хачик писал. Вот, хоть убей - не верю... И друзья мои не верят...

- А кто же их писал?

- Ты, Шура, ты! Давай колись!

Шура задумался, склонив голову набок и уставившись в колени сидевшей рядом Ирины Ивановны... Подумав с минуту, он вздохнул и начал быстро есть... Съев почти полтарелки, он отер губы ладонью, поднял на меня сиявшие дружелюбием глаза и, насмотревшись, мягко сказал:

- Ты же сам говорил...

- Что говорил?

- Что не интересно тебе деньги в банке чистеньком получать... Что хотел бы сначала за ними побегать, попотеть, побояться немного, в морду кому-нибудь дать... Вот я, по доброте своей душевной и устроил вам представление с догонялками и отнималками... Но я только Юдолинского брата пригласил и Ирину Ивановну с Петром Ильичом, да еще для хохмы ради вас из Кавалерова похитил... Как же без похищения. Ну, еще кое-что по мелочи... Клещики, там, сауна, русская рулетка... А Шалому не я записку писал... Не я...

Мы с товарищами остолбенело уставились в простецкое лицо смущенно улыбавшегося сумасшедшего...

- "Устроил представление"! Трагедию ты нам устроил!!! - прокричал Борис, с трудом проглотив застрявший в горле кусок мяса. - Ну, ты и сукин сын! Давай, хватай его, ребята! У меня руки чешутся его перезомбировать! Тоже мне режиссер! Ату его!

- Погодите, ребята! - сказал Шура, спокойно принимаясь за второе. Представление ведь еще не кончилось... Все еще впереди...

- Как не кончилось???

- А так. Последний акт только начинается. Слышите? - кивнул сумасшедший в сторону приоткрытого окна.

Мы все, как один, повернули к нему головы и услышали слабый, но отчетливый шум приближавшейся к шахте машины.

- Шалого люди!!! - крикнул Коля и, опрокинув стул, стремглав кинулся к окну.

За ним бросились и мы с Борисом. А Шура не спешил. Он спокойно съел котлеты с картофельным пюре, вымазал с тарелки мякишем остатки подливы, поблагодарил Инессу за вкусный обед и лишь потом присоединился к нам. Как только я почувствовал его за своей спиной, из-за поворота дороги вынырнул... "Уазик"!!! Наш "Уазик" с невозмутимым Елкиным за рулем!

Глава Третья. Хрен с винтом

1. Кирпич, стружка... - Канкан на столе. - В густой траве и в стогу. - На

асфальте вниз лицом.

В "Уазике" была и Ольга. Мы обнаружили ее сидящей в кузове рядом с ящиком. Нахохлившаяся, заплаканная, она, ища прощения, ловила наши взгляды... Не обращая на нее внимания, мы бросились к ящику и сняли уже отвинченную крышку. И увидели переложенные сосновой стружкой... кирпичи из красной глины. Первым пришедший в себя Коля сжал кулаки и, сверкая глазами, подался к Ольге.

- Не было там ничего! - закричала девушка, испуганно отодвигаясь в глубь кузова. - Ничего не было! Вот ваши доллары, возьмите!

И, вытащив из-под скамейки рюкзак, бросила мне. Я поймал его, пощупал внутри действительно были пачки денег. Борис вырвал рюкзак из моих рук и вышел из машины. Мы с Колей вышли вслед за ним и направились к зданию конторы.

- Давай, нажремся что ли? - предложил Коля, хмуро взглянув мне в глаза. - По-моему, самое время нажраться, да поблевать...

- Давай! - пробормотал я в ответ. - Мне эта стерва в душу написала! С ними всегда так - расшевелят бархатными попками и преданными глазками, влюбят до посинения, а потом писают в душу...

- Прости, папочка, прости! - услышал я сзади плачущий голос плетущейся за нами Ольги. - Я больше не буду! Прости...

- Слышишь? - ткнул меня Коля локтем в бок. - Похоже, она не дописала...

И, довольный своей шуткой, расхохотался.

- Ты должен, должен меня простить! - продолжала канючить Ольга. - А если не простишь я... я...

- Что - я!!? - почувствовав в словах девушки угрозу, обернулся я к ней.

- Не забывай - я знаю все о тебе, твоем сыне и... теще!!! - кинула мне в лицо Ольга.

- Может, замочим ее? - деловито предложил Коля, поняв, что речь идет о серьезном. - Сейчас я вполне способен...

- Да ну ее в задницу! - отмахнулся я. - Если ее мочить, то со всеми бабами вместе - они все такие. Я лучше разжалую ее из дочек в рядовые женщины...

- Давай, разжалуй! - мгновенно расцвела Ольга и, бросившись мне на грудь, начала целовать мои щетинистые щеки.

Сначала я отстранялся, но губы девушки были такими нежными и чувственными, что я не выдержал, обнял ее за талию и начал целовать все, что было не прикрыто ее летней кофточкой...