Джеордже Тимку - У каждого — свое алиби

— Зайдем? — спросил майор Алека. — Это дом одного архитектора, умершего лет десять назад. Здесь живет несколько почтенных семейств, но небольшие квартиры: из одной-двух комнат с ванной, но без кухни — занимают холостяки помоложе.

Алек осмотрел трехэтажное здание — оно больше напоминало виллу — и только после этого вошел через железные ворота во двор, а затем в дом.

На третьем этаже майор повернул направо и, вынув из кардана ключ, открыл замок, вделанный в дверь, скрытую за плавным поворотом коридора.

Из крохотного темного холла они прошли в просторную комнату с высоким деревянным потолком, на который, казалось, осела копоть. Обстановка была простой: диван, столик, два стула, письменный стол, шкаф. Шкаф был покороблен и перегружен разного рода выпуклой кричащей резьбой. Маленькая этажерка приютила беспорядочную груду книг и альбомов. На ней же стоял телефон.

На столе находилось несколько тетрадей, папки для рисования и огромная тяжелая чернильница.

— Надеюсь, вы ничего здесь не передвигали?

— Даже если что-нибудь мы и задели, то позаботились вернуть все на прежнее место. Комната выглядит как в то утро, когда обнаружилось преступление.

— Я спросил вас потому, что с момента его совершения прошло целых шесть дней.

— Да. Сегодня шестой день, с 14 июня.

— За эти шесть дней, — продолжал Алек, — хоть немного могло бы измениться положение, скажем, стула. Вполне естественно.

— Нет. Повторяю, ничего не изменилось.

Армашу направился к единственному в комнате окну. Оно было высоким, величиной почти с дверь, и выходило прямо на фасад здания, против лестницы. Алек оглядел улицу: тишина. Вдруг на ней появился опирающийся на палку старик. Он остановился возле дома, чтобы перевести дыхание, и посмотрел на виллу. Армашу показалось, что он взглянул именно в сторону их окна.

— Видите. Быть не может, чтобы кто-нибудь не прошел пусть изредка по этой улице. Если б вы сейчас вышли из этого дома, старик запомнил бы ваше лицо, может, на целый год. И опознал бы вас среди десятка любых других лиц.

— Алек, по-моему, вас просто заносит.

— Возможно. Но вы пытались убедить меня в том, что никто здесь не видел ничего и ничего не знает.

— Я только сказал вам, что на допросе все показали, будто ничего не знают.

— Посмотрим…

Алек присел на стул и не спеша стал осматривать комнату. Так прошло с четверть часа. Вдруг Алек вскочил и подбежал к двери:

— Вы говорили, что замок «Ялле» был взломан?

— Да.

Армашу внимательно осмотрел замок, затем закрыл и открыл его несколько раз.

— Дайте отвертку, — попросил он, улыбнувшись.

Майор вытащил из кармана перочинный нож и открыл миниатюрную отвертку.

— Прошу вас.

Армашу торопливо захлопотал у замка. Снял его, поставил на место, осмотрел углубление в дверной раме, куда входила железка замка. Затем улыбнулся снова. Майор с досадой смотрел на него.

— Ваше мнение об этом замке? — спросил Алек.

— Он был взломан.

— Зачем?

— Вероятно, взломщик хотел войти в комнату.

— Спасибо. Ваша версия о связи между взломом замка и преступлением?

— Потерпевший находился в комнате, закрытой изнутри. Так захлопывается любой замок этого вида. Преступник вставил металлический предмет между дверью и рамой, отжав язык замка настолько, чтобы он вышел из своего углубления. Дверь открылась. Это произошло после двенадцати. Флореску спал. Ну а если и не спал, дверь, отделяющая холл от комнаты, способна заглушить шум от взлома, особенно если операция проведена умело. Кроме того, преступник с улицы видел, что в комнате не горит свет, следовательно, художник спит и ему можно действовать спокойно.

Армашу осмотрел дверь еще раз и сказал, проявляя нетерпение:

— Расскажите-ка мне еще, как было совершено, по вашему мнению, преступление?

— Войдя в комнату, — продолжал майор, — убийца приблизился на цыпочках к кровати и убедился, что Флореску спит. Затем он быстрым и уверенным движением затянул ему на шее ремень. Смерть могла наступить сразу, но не исключено, что потерпевший успел на мгновение проснуться, что частично и доказано при вскрытии трупа. Потом убийца незаметно вышел, прихватив с собой и орудие преступления. Дверь прикрыл за собой, не пытаясь закрыть ее полностью. Впрочем, он даже и не мог, видимо, этого сделать, поскольку замок и углубление для него в дверной раме были взломаны. Вот все, что могу я себе представить. Довольно правдоподобно, не так ли?

— А этот замок трогали после обнаружения преступления? Я хочу знать, не ремонтировали вы его?