Владислав Есман - Алый проток

Лев ускорил шаг, оставив Сергея в одиночестве, явно давая понять, что сейчас есть дела поважнее, например – неизбежная казнь на эшафоте. Судя по открытой двери палача, секира уже давно была наточена и готова опуститься на хмельную голову злостного насильника трудовой дисциплины.

– Покровский! Заходи! – рявкнул Андреевский, увидев только показавшегося в дверном проеме Покровского, выглядевшего как маленький нашкодивший пацан. – Дверь оставь! – резко отреагировал начальник на попытку Льва сделать атмосферу более интимной.

«М-да, реально не в духе. Наверное, решил сделать показательную порку, чтобы весь этаж слышал. Хотя если он орет, то тут и дверь не поможет…» – подумал Лев.

– Я крайне извиняюсь, совсем паршиво себя чувст… – попытался начать обвиняемый оправдательную речь.

– Бухать надо меньше, что ты мне тут втираешь, заболел он мол! Цирроз печени, мигрень, постоянно блюешь, эти болезни?! Я какого черта должен отчитывать тебя, как маленького? – громко начал Андреевский процесс моральной экзекуции.

Отнюдь, его внешний вид не давал повода сравнить с образом кровавого палача, который ни у кого не вызывает позитивных эмоций. Он скорее походил на старого, еще очень сильного и крепкого главу рыцарского ордена, повидавшего много кровопролитных, но благородных войн, и не забывающего вставлять по самое не хочу провинившимся молодым рыцарям. Он искренне считал это своим священным долгом, поскольку: «Безопасность королевства держится только на плечах достойных и ответственных рыцарей, а не разгильдяев!»

К слову, для своих пятидесяти четырех лет и серьезной должности главы Управления по борьбе с организованной преступностью он был немного простоват и наивен. Прямой и твердый, как железнодорожная шпала. Был бы он немного поизгибистей и сложнее, то, возможно, уже бы давно занимал должность повыше. Но эту обратную сторону своей принципиальности он никогда не менял, считал не недостатком, а достоинством, даже больше того – отличительной чертой настоящего мужчины. Поэтому хитрых и чересчур изворотливых он недолюбливал.

Лысый, с поседевшими усами и бровями, карими глазами, коренастый, мускулистый. Взгляд проницательный, мудрый, но в глубине своей – добрый и искренний. Одет он был в качественную дорогую, но не выделяющуюся одежду: белую рубашку, обволакивающую массивные плечи и широкую мускулистую спину; темно-серые брюки; лакированные черные, как смола, туфли.

– Время 12:30. Думаешь работа к тебе домой должна приехать? Если еще раз такая хрень случится, возьму наряд, выбьем тебе на хрен дверь и кинем в обычный одиночный изолятор на пару недель. Устрою тебе, сука, отрезвитесь, – выпалил начальник скопившийся поток недовольства, разочарования и гнева, как воздух из спускающегося воздушного шарика. Хотя в его случае это был скорее столб пара из старинного раскочегаренного паровоза.

– Владимир Евгеньевич, обещаю, этого больше не повторится, – твердо сказал Покровский, уже порядком устав отчитываться.

– Не повторится… Еще раз опоздаешь – выговор и лишение всех премий на год! Если придешь с перегаром, то посажу тебя в самый пыльный и старый архив. Будешь у меня днем и ночью давно забытые дела в порядок приводить, сшивать, систематизировать и так далее… – добавил Андреевский и более спокойным, почти остывшим тоном продолжил: – Так, все! Давай работать. Закрой дверь, сядь, обсудим.

Лев выполнил указания и сел напротив начальника.

– В общем, Лев, слушай. Ты хороший малый, способный. Прошу тебя, возьми уже себя в руки. Алкашка – это зло, просто в запой уйдешь и все просрешь окончательно. Я понимаю, что у тебя причины веские, но поверь, тебе это дерьмо нужно сейчас меньше всего.

– Да, я понимаю, – быстро согласился Покровский, чтобы дальше не развивать эту тему.

– И не забудь, из какого дерьма я тебя уже вытаскивал! У людей не такая плохая память, вообще-то. Я тебя из этой ямы вытащил не просто по доброте душевной. Мне снова нужен тот оперативник, которым ты когда-то был и кем в глубине души еще являешься. Ты понял меня, Покровский?

– Да, Владимир Евгеньевич. Я очень ценю, что Вы сделали. Исправлюсь, – быстро проговорил Лев, стараясь побыстрее закрыть тему с прошлым, чтобы самому не вспоминать. К сожалению, у него была хорошая память.

– Понимаешь ты… Ладно, не первый раз же разговариваем, ты все сам знаешь. По крайней мере должен. Я тебе не отец, чтобы нотации читать. Совет дал, уже не раз, мой долг исполнен. Дальше – все в твоих руках! А теперь к делу.