Владимир Бацалев - Убийство в Долине царей

— Ну что вы чушь несете! — рассердилась Кувыркалкина. Добрее Шекельграббера я в жизни человека не встречала. Если б он был моим воспитателем, я чувствовала бы себя дочерью пьяного миллионера, как говорили у нас в детдоме.

— Вы ему нравились? — Спрашивать напрямик, спала ли она с ним — казалось неудобным через пять минут после знакомства.

— Ему нравилась моя компания, что я без претензий и не строю из себя фифу. Он таскался со мной на всякие презентации. Какая там публика паршивая! Ни один не уйдет, чтобы пару бутылок не стянуть и кулек со жратвой. У самого лопатник от денег не закрывается, а он тащит шоколадные конфеты горстями и врет, что для брошенных в подъезде котят.

— А как муж на эти презентации реагировал?

— Никак. То есть иногда обещал Ване морду набить, но обещал мне, а его сторонился.

— Обещанного три года ждут.

— Так я ничего Ване не говорила. Зачем такую ерунду передавать.

— Шекельграббер к вам приставал?

— Дружески: в щечку поцелует, обнимет в машине, то заведет в ателье и скажет: «Сшей себе, чего хочешь». Ему, наверное, нравилось женщин покорять или брать измором, а я вся тут — бери и пользуйся. Но мужикам так скучно. Знаете, как кавказцы заставляют проституток одеваться и говорят: «А тэпер сапративлайса!»?

— А муж терпел Шекельграббера?

— Кое-как терпел из-за денег, не в таксисты же идти, баранку каждый день крутить. Тут иной раз неделю работы нет.

— Бедный Опрелин! — посочувствовал я из мужской солидарности.

— Прям уж! — сказала Кувыркалкина. — Насилует меня через день, как хочет, и еще носки его вонючие стирай по воскресеньям.

— А вы о разводе не думали?

— Рано еще разводиться, — деловито ответила Кувыркалкина. — Прописку московскую он мне дал, детей нет. Значит, по закону надо пять лет под одной крышей жить, иначе ляпнет на суде, что брак был фиктивный с моей стороны, меня и вышлют по детдомовскому адресу, как заяц с петухом — лису в народной сказке.

— Заплатите ему за прописку и разъезжайтесь, посоветовал я.

— Он много хочет, но получит с гулькин нос, — ответила Кувыркалкина. — Кстати, вон он подъехал, легок на помине.

Опрелин — неприятный, неопрятный и скользкий на вид забрел в приемную, как сомнамбула или зомби, плюхнулся на стул и состроил озабоченную физиономию. Чаще всего такой пользуются алкоголики, решившие прекратить запой и начать новую жизнь после опохмелки. Озабоченный вид как бы символизирует непоколебимость решения в их мутном сознании и пробуждающуюся сопротивляемость жизни.

— Какие дела? — устало спросил он.

— Выкладывай, что с утра набомбил, — приказала Кувыркалкина.

Опрелин покосился в мою сторону.

— Давай, давай.

Он сунул Кувыркалкиной комок мятых бумажек: рублями их уже трудно было назвать, но для таких, как я, и это — все-таки деньги.

— Сначала поедешь к гравировщику, от него — на кладбище с грузом. Потом вот эти конверты развезешь по адресам. В четыре Поглощаеву надо куда-то ехать. Все. Свободен.

Опрелин ушел, как оплеванный, но по-прежнему не в меру озабоченный. Даже интересно, какая чушь терзает его пустую голову.

— Суровы вы с ним, — заметил я.

— Он меня унижает с глазу на глаз, а мне что делать на людях?.. Хотите, дам показания, что в ночь убийства он шлялся неизвестно где? Могу даже на соседку кивнуть.

— А он скажет то же самое про вас.

— Скажет, — согласилась она. — Та еще скотина, а как нажрется — хуже скотины.

Наконец я дождался ухода клиента, по манерам держаться старого ЦеКовского работника. Видно, много украл напоследок.

— У него двойной заказ, — шепнула Кувыркалкина, — на себя и на жену. Жена уже откинулась, а он еще дышит, старый пердун.

— Для чего они делают из себя мумии?

— Во-первых, наследников нет, а сберкнижкой глаза не прикроешь. Во-вторых, мы с вами сгинем через тридцать лет в братской могиле, а его мумию в следующей эре какой-нибудь музей купит и в витрину поставит, как в мавзолей. Не такие уж и большие деньги надо отдать, чтоб тебя, как Ленина выставили.

— Послушайте, Оля, я, конечно, не Шекельграббер в смысле кошелька, но с удовольствием пригласил бы вас на презентацию самого себя в любое удобное для вас время.

— А пистолет подарите?

— У меня нет пистолета, я даже рогатку не беру на ответственные задания.

— Ладно, я вам подарю. Газовый. У меня все равно два.

— Договорились, жду намека, — сказал я и пошел в кабинет, думая по дороге: «Что же я такой бабник? Что же ни одной юбки не пропущу? И совесть ведь не успокоишь мыслью, будто для дела все эти знакомства. Знаю, что не для дела, не только…»