Владимир Бацалев - Загадки древних времен

Судьба отмерила Владимиру Бацалеву всего 38 лет жизни, а талантом наделила в таком количестве, что хватило бы на несколько долгих жизней. Всех, кто знал Владимира, поражали его творческий потенциал, потоком рождавшиеся новые идеи и проекты, его потрясающая работоспособность, умение включиться в проблему другого, даже малознакомого человека, и готовность помочь — действием. Потому-то его ранний уход от нас каждый воспринял как свою, личную утрату.

Историк, археолог, журналист, член Союза писателей РФ, автор около двух десятков книг, в том числе романов «Кегельбан для безруких», «Когда взойдут Гиады», детективов «Убийство в Долине царей», «Женщины-убийцы», а еще повестей и множества рассказов, самый блестящий из которых — «Моя мама — принцесса» — он опубликовал в семнадцатилетнем возрасте. Не правда ли — немало для недолгого земного пути?

Его перо наверняка отметили читатели газет «Литературная Россия», «Клуб „Эра Водолея“», журналов «Мир Севера», «Роман-газета. XXI век», «Тюркский мир» и других изданий. К Владимиру, пожалуй, больше всего подходит определение — исследователь. Исследователь прошлого и настоящего, исследователь себя и нас…

Владимир в течение последних лет сотрудничал с издательством «Вече», которое выпустило его книги «Тайны археологии» и «Тайны городов-призраков» в сериях «Великие тайны» и «Тайны древних цивилизаций». Готовил он и свой третий сборник, но… судьба распорядилась иначе. Завершить новую книгу Владимир не успел, оставив несколько готовых очерков и зарисовки отдельных сюжетов.

Предлагаемая вашему вниманию книга выходит в память о Владимире Бацалеве. Ее составили последние исторические очерки автора и наиболее интересные предыдущие публикации.

Книги, посвященные Истории (в состав которой, как дисциплина, входит и археология), можно разделить на три части: чисто научные академические монографии, исторические романы и научно-популярная литература.

Монографии, как правило, написаны тяжелым, «кондовым» языком, пестрят латинско-греческими терминами и обычным человеком воспринимаются плохо. Если он не очень терпелив и настойчив, то он либо ничего не поймет, либо заснет, либо подарит книгу тому, кого искренне ненавидит.

Исторические романы можно разделить на три подвида по типу письма авторов.

Первые очень осторожны. Они «творят», все время озираясь на зоила-критика: как бы тот публично не облил помоями за ошибки и безграмотность. Романы их скучны и бледны, они похожи на вылинявшие занавески. Тут не найдешь детали, радующей взгляд, одна голая конструкция хрущевской пятиэтажки. Авторы (с позволения сказать) сознательно и твердолобо бьют на вечное и неизменное, скажем, на описание природы, с которым не ошибешься: «Старый жрец Рахотеп смотрел слезящимися от старости глазами, как вечно старое солнце встает над уже постаревшей пирамидой, ветер теребит барханы, в старике Ниле урчат крокодилы, позавтракав греческим путешественником, шелестит папирус и распускается лотос» и так далее, страниц на пятьсот. Попробуйте придраться! (Хотя я бы придрался: во-первых, солнце садится в пирамиды, а лотос на рассвете «ложится спать».)

Другие откровенно топчут реальность, для них история — ширма, за которой можно что-то пробурчать намеками и не пострадать за написанное от Системы, но чаще — просто лень копаться в источниках и перепроверять каждую мелочь. Подобный Фейхтвангер накрапал бы вот что: «С утра пораньше жрец Рахотеп, посасывая дужку очков, одолел биржевую сводку „Дейли Амон-Ра“; хлебнул из алебастровой чашки кофе, контрабандно завезенного из страны Пунт; выкурил сигару, ящик которых занес попутным ветром „Летучий голландец“ с тридцатью индейцами на борту (их пришлось мумифицировать за государственный счет), и поковылял в храм на хозяйственный актив, в президиуме которого сидел больше сорока лет и больше тридцати не понимал, о чем говорят коллеги по религиозной партии». Бог судья таким авторам. Мне их не жалко, а читатель все равно не поймет, что над ним издеваются. Иначе б не читал.

Есть и третьи. Они даже не из пальца, а из кончика протеза высасывают нехитрый приключенческий сюжетец и перекладывают действие на седую древность, хотя ничто не мешает написать ту же чушь о современниках, на которых можно было бы дополнительно заработать за рекламу: «Старый жрец Рахотеп украл у Нефертити бирюзовые подвески и через подставных евнухов оклеветал перед мужем — фараоном Эхнатоном, — будто Нефертити, молясь Солнцу, исподтишка показывала светилу фигу. Царица в панике: ее религиозная и семейная честь на волоске. Юный колесничий, успевший отличиться лишь в нескольких пьяных драках после карточного проигрыша в публичном доме, бросается спасать обе чести царицы. Больше в Древнем Египте некому. На него, безнравственного и без царя в голове, одна надежда».