Эдриан Мэтьюс - Дом аптекаря

Неужели она подсознательно верит в то, что умершие могут материализоваться?

Конечно, нет.

С другой стороны, так ли уж она уверена, что он действительно погиб? В журналах полным-полно историй с подзаголовками «Удивительные факты», «Хотите — верьте, хотите — нет», «Странный случай». Разве мало в мире чудаков, которые по той или иной причине — например, чтобы скрыться от кредиторов — исчезают из одной жизни и возникают в каком-нибудь Богом забытом уголке, оставляя родных и близких в полном неведении относительно их судьбы? К тому же она лично так и не видела тело Маартена после того несчастного случая.

Ей показали только запечатанную деревянную коробочку.

И что же? Поверить в то, что все было спектаклем? Что живой и невредимый Маартен прятался за колонной в часовне возле крематория, радуясь освобождению от всех несчастий прошлой жизни?

Нет, Маартен. Пожалуйста, нет.

Такого не может быть. К такому она не готова.

План меняется…

Сообщить об этом Смитсу Рут не могла — не исключено, что за ней наблюдали. Позвонить ему? Тоже глупо. Если он не уснул, то должен был видеть, как она открывала телефон. Об остальном догадаться не сложно. Хотя, конечно, на такого болвана положиться трудно. Но что еще остается? Только верить и надеяться.

Она решительно зашагала в сторону Керкстраат и прошла мимо белого «фиата», словно его и не было.

Из вентиляционных окошек бара лилась негромкая музыка. Сидящий у окна мужчина в сдвинутой на затылок шляпе смочил палец в пивной кружке и задумчиво его пососал. Бородатый бродяга, завидев Рут, отклеился от стены и шагнул к ней, держа в руке мятый конверт и готовясь изложить трогательную историю своей неудавшейся жизни. Извини, приятель, не сегодня. Не успел бедняга открыть рот, как Рут уже проскочила мимо. Оглянуться она не могла и только надеялась, что белый «фиат» следует за ней на почтительном расстоянии.

Метров через сто Рут сбавила шаг.

Где же, черт возьми, этот самый «Нефритовый берег»?

Адрес она позабыла, а карточку гуттаперчевая азиатка ей не дала. Только сказала, что тому, кто знает, найти их нетрудно. Рут помнила, что заведение находится недалеко от больницы. Той самой больницы, в которой Жожо пожелала ей гореть в адском пламени. Рут тогда нырнула в ночь и выбралась… на «Нефритовый берег».

Она пересекла Принсенграхт и свернула в боковую улочку, одну из тех, которые веером расходились от центра. Старый город вдруг кончился, начались прямолинейные, словно расчерченные по линейке, кварталы.

На ближайшем темном перекрестке Рут осмелилась оглянуться.

Белой машины не было. Страховка исчезла. Она осталась одна.

Чтоб тебя, Смитс… безмозглый идиот… Полиция! Когда надо, их ни хрена не найдешь. Детектив! Такой даже сыр на сырном сандвиче не отыщет, пока ему пальцем не ткнешь.

Придется рассчитывать только на себя.

Она стащила с руки перчатку и, по привычке вцепившись зубами в край ногтя, огляделась.

На другой стороне улицы хлопнули ставни. В окне первого этажа задернули шторы.

На перилах крыльца появился кот — две желтоватые монетки посмотрели на нее из темноты — и исчез, метнувшись вниз по ступенькам подвала.

Рут перешла через дорогу.

Никого.

Она сделала несколько шагов, остановилась, подумала и, повернув, двинулась в противоположную сторону. В конце улицы чернело недостроенное здание. Угловой дом стоял, окруженный лесами; на тротуаре высилась горка шифера.

Улица вела во внутренний дворик.

Рут прошла вперед, повернулась, скользнув взглядом по ряду светящихся прямоугольников окон. Толстый, многослойный сандвич с человеческой начинкой. Разделенные стенами и потолками, зажатые в узких нишах бытия, люди жили, не ведая, что происходит над ними, под ними и рядом, за бетонной перегородкой.

Не то.

Она вернулась на улицу, пнув попутно дорожный знак.

Дрогнула штора.

Так можно ходить всю ночь и ничего не найти. Логика подсказывала дойти до больницы и начать поиски уже оттуда. Тогда все началось с трех монахинь. Она еще попросила у них закурить. Боже, какой же надо быть дурой! Так, потом она запаниковала и свернула в какой-то лабиринт. Впрочем, нет, не запаниковала. Скорее, задергалась.

Да, но как добраться до больницы?

Куда идти?

Ни малейшего представления.

И спросить не у кого.

Грудь сжала плотная лента напряжения.

В конце улицы замигал невидимым машинам светофор. Красный сменился желтым. Желтый — зеленым. Щелкая пальцами, Рут отсчитывала секунды. Наконец светофор снова переключился на зеленый.