Алина Егорова - Медальон сюрреалиста

— Эксперт сказал, что Категорова отравили цианидом.

— Может, это не она его? — предположил Зайцев. — Барышня слишком хорошо выглядит, чтобы быть подругой наркоши.

— Может, и не она. Тогда кто же? Кафе «Бродяга» находится во втором дворе. Выход из него есть только через первый двор на Лиговский проспект.

— И через крышу сарая в соседний двор, — заметил Зайцев.

— Сарай высоковат для того, чтобы перелезать, там два с половиной метра, — возразил Осокин. — К тому же из окон заметят столь странный маневр. Лезть через сарай — только внимание привлекать, а преступнику этого не надо.

— Итак, что мы имеем? — резюмировал следователь.

— В течение того дня, когда убили Категорова, во двор с Лиговского заходили лишь местные жители, два бомжа, какая-то старушка прошаркала — тоже, наверное, там живет, эта деваха в зеленой куртке и сотрудница кафе Лаврова, вызвавшая полицию. Местных жителей проверили, там либо алиби, либо полное отсутствие мотива.

— Я бы бомжей не стал списывать со счетов.

— Никто и не списывает. Только они по времени не подходят. Один бомжик пришел во двор с утра, справить нужду пытался, его жильцы прогнали. Второй нырнул под арку около полудня. Когда вышел со двора, не понятно. На видео этот момент не просматривается.

— Вроде все дыры проверили, никого не нашли.

— Ну да, — усмехнулся следователь, — знаю я, как вы проверяете. В старом фонде их столько и в таких неожиданных местах, что сразу не обнаружишь.

— За день успели только лестницы да чердаки обойти, всякие закутки позже добили. Спасибо участковому — помог. Он там все ходы-выходы знает. Все равно пусто, никаких следов пребывания людей не обнаружили.

Когда оперативники ушли, Черникин еще раз перелистал дело Категорова. Найденный возле трупа скомканный лист с изображением «Мягких часов» давал пищу для размышления. Лист оказался вырванным из подарочного издания «Сюрреализм», на нем обнаружились смазанные отпечатки пальцев. Следовало выяснить, какое отношение этот листок имеет к убийству, а пока оставалось строить догадки.

1. Было свидание с просмотром альбома. Внезапная ссора. Листок вырвали, скомкали, швырнули им в одного из участников ссоры. В ответ — яд в портвейн и бутылкой по голове.

2. А может, скомканный лист появился раньше? Может, его оставил кто-то из посетителей, а Категоров нашел?

3. А может, это ложный след, зачем-то оставленный убийцей?

4. Или нить, ведущая к разгадке?

— Доктор Фернадо говорит, что наш сын ненормален. Его место в больнице для душевнобольных. Ты представляешь, Сальвадоре, надо же было такое сказать: наш сын ненормален!

— Слушай больше этого доктора! Он в психиатрии разбирается так же, как дона Луиза — в колумбийских изумрудах, — проворчал хозяин дома.

Филиппа самодовольно улыбнулась — она всегда считала свою соседку дону Луизу плебейкой, и любое подтверждение этому, звучащее из чужих уст, проливалось елеем на ее сердце.

— Не могу не согласиться, Сальвадоре! Луиза изумрудов отродясь в руках не держала, она не способна отличить простую стекляшку от драгоценного камня.

— Донья Филиппа! — кряхтя и шаркая ногами, со своего балкона тут же отозвалась дона Луиза — сухонькая старуха в заплатанном халате. — Я слышала, вы упомянули мое имя.

— Иди отдыхать, донья Луиза! Тебе послышалось.

Соседка не уходила. Она целыми днями маялась от скуки и искала всякий повод, чтобы поговорить.

— У старухи уши к стене приставлены, — понизила голос Филиппа.

— Ваш сын Сальвадор опять громко сморкался на балконе, — пожаловалась соседка. — Он нарочно это делает! Меня подкарауливает и сморкается. Дон Сальвадор! Повлияйте на своего отпрыска наконец, а то я обращусь к дону Каракасу, и он пришлет вам взыскание!

— А вы держитесь подальше от нашего балкона! — вступилась за сына донья Филиппа. Она всегда защищала сына — и когда на него жаловались соседи, и когда сердился отец. — Наш мальчик весьма одарен, гений, если хотите. Гений может иметь свои странности!

— Избаловали вы его, донья Филиппа, теперь оправдываете.

Здесь соседка была права. Весь квартал помнил, как маленький дон Сальвадор устроил истерику на площади из-за закрытой кондитерской лавки. Городовому пришлось просить лавочника прекратить сиесту и продать для капризного ребенка леденец. Мальчик подрос, «подросли» и его выходки.