Борис Васильев - Звучат лишь письмена

– Конечно, уверен, иначе не пришел бы сюда. Специалисты отмечают следующие особенности издании Феоля: рисунок шрифта очень близок к полууставному письму славянских рукописей, написание некоторых букв имеет характерное отличие от всех других шрифтов, печать выполнена в две краски, орнаментовка гравировальная. Согласитесь, тут трудно ошибиться.

Полковника Смолянинова мало интересовали эти профессиональные премудрости. Его беспокоило другое.

– А еще? Он вам показал еще какие-нибудь книги?

– Нет, я только мельком видел содержимое шкафа. Это, конечно, не образцы каролингского минускула, но издания почтеннейшие. До таких книг и дотрагиваться – то боязно. Они должны храниться в специальных сейфах, где поддерживается постоянная влажность и температура. Их обычно обслуживает целый штат специалистов. Это же национальное достояние! И вдруг эти уникумы в обыкновенной квартире, в обыкновенном шкафу, не известно, в чьих руках! Можете понять мое тогдашнее состояние? Я на какое-то время даже забыл, где нахожусь, как сюда попал. Глядел и не мог глаз отвести. Хозяин меня спросил, настоящая ли эта «Псалтырь», не подделка ли. Я удивился. Неужели он не знает, что у него хранится? Но я не подал вида, ответил, что, по-моему, книга настоящая, но окончательно может решить только специальная проверка. Он молча убрал книгу обратно в шкаф. Вот и все. – Ревзин потер лоб, будто пытаясь разгладить морщины. – Хотя нет. Мужчина протянул мне деньги. Сказал, что это – мой гонорар. Сто американских долларов. Я отказался. Тогда он сунул купюру в карман моего пальто. Вот она. – Старик достал ассигнацию и положил на стол перед Смоляниновым.

После того, как вышел сотрудник, оформивший сдачу денег, полковник спросил:

– Что же было потом, Григорий Иосифович?

– Вошли те же люди, что привезли меня, в подъезде закрыли мне глаза шапкой и опять повели к машине. Отпустили около моего дома. Фавник так и ждал меня, привязанный к ручке двери подъезда.

– В котором часу вы вернулись домой, не помните?

– Около одиннадцати, наверное. Точнее не могу сказать, я был слишком взволнован, чтобы обратить на это внимание.

– Постарайтесь вспомнить, что за машина, в которой вас везли? В какую сторону от подъезда вы поехали? Как выглядели ваши спутники? Может, что-нибудь еще произошло по дороге или в той квартире?

– Если бы я еще что-нибудь запомнил… Ведь я готовился к этому разговору, – проворчал старик. – Разве что машина. Синяя и, по-моему, иностранная.

– Почему вы так решили?

Ревзин недоуменно посмотрел на полковника, задумался. Он и сам, видимо, не знал, отчего ему пришла в голову такая мысль.

– Не знаю. Возможно, ехали очень плавно… У нас в мастерской был «Жигули», меня иногда раньше подвозили до дома. В них так трясло. А здесь словно плыли, а не ехали. И двигатель не тарахтел.

– А на голоса вы не обратили внимания? Может, кто-то из них заикался, картавил, шепелявил?

– Я же говорю, они ни слова не произнесли. Хотя нет. Как же я забыл? Когда выходили из машины у моего дома, один из них тихо сказал: «Если кому стукнешь, в могиле найдем».

– Если услышите этот голос, сможете опознать?

– Вряд ли. Для меня важнее не то, как сказали, а что сказали. В моем положении это, согласитесь, большая разница. – Ревзин уже чувствовал себя совсем раскованно: никто не лез к нему в душу, не теребил многолетнюю ноющую рану. Значит, его письму, в котором он чистосердечно во всем раскаялся, поверили и решили не ворошить прошлого.

– Вы можете описать внешность людей, которые вас увозили? – спросил Смолянинов. – Сколько им лет, хотя бы примерно? Во что были одеты?

– Одеты обычно: один в дубленке, другой в кожаном пальто. Знаете, в таком длинном, почти до земли? Шарфы, шапки. Тот, что встретил меня в подъезде, высокий, много выше меня. Другой низкий и весь какой-то округлый. А возраст… Высокому лет под тридцать, второму – двадцать пять примерно. Внешность у них не запоминающаяся.

– А по дороге? По дороге вы ничего не заметили? – продолжал настаивать полковник.

– С шапкой на глазах много не увидишь. Да и не до того мне было.

– Хорошо, – поднялся Смолянинов. – Пока хватит. Большое спасибо, Григорий Иосифович, что пришли. Так, говорите, дорогие книги вы видели в той квартире?

– Я этого не говорил, – с усмешкой ответил старик. – Дело не в их стоимости. Только уверен, что видел единственный пока в мире экземпляр книги, представляющей не только большую художественную ценность. Однако… знаете ли, я сейчас подумал, что в подъезде, где находится та квартира, я когда-то очень давно уже был. Я, пожалуй, даже уверен, что был. Что-то там есть знакомое. Но что? – Он на несколько секунд задумался. – Нет, сейчас не могу вспомнить.