Евгения Горская - До последнего вздоха

Телепину стало смешно и грустно, и очень жалко жену.

– Что с машиной, Вика?

– Не знаю. Что-то стучит, когда поворачиваю ключ. Я не рискнула поехать, правильно?

– Правильно, – похвалил Телепин.

– Коль, ты правда не сердишься?

– Правда. На что мне сердиться? – Он быстро прижал ее к себе, поцеловал.

– Ты мне дашь свою машину?

– Конечно. Пойдем пообедаем, – предложил Телепин.

Он не спросил, зачем ей машина. Она бы с ходу придумала дюжину причин, но ему не хотелось слушать ложь. Ему хотелось ей верить и знать, что она всегда говорит ему правду, даже в мелочах.

Как когда-то Вероника.

– Пойдем. – Вика так явно обрадовалась, что ему опять стало ее жалко. – В столовую?

– В ресторан, – улыбнулся он. – С такой роскошной женщиной я в столовую идти не могу.

– Ты же говорил, у вас отлично готовят, – удивилась Вика.

Она выясняла, куда он исчезает в обед. Но теперь ему почему-то стало жалко не ее, а себя.

– Готовят хорошо, но мы пойдем в ресторан. – Он легко подтолкнул Вику к двери, запер кабинет и доложил секретарше: – Я буду через полтора часа.

Секретарь послушно кивнула. Она сидела красная и скованная и наверняка проклинала себя за откровенность с женой директора. Все-таки уволить ее мог только он, не Вика.

Ветер, мучивший в последние дни, стих, на солнце было по-настоящему жарко. Он машинально шагнул под тень растущих вдоль проезжей части деревьев.

В расположенном неподалеку ресторане он не был несколько лет. В последний раз они с Вероникой отмечали здесь его назначение директором. Тот день и оказался для него делящим его жизнь надвое. Только тогда он этого еще не знал.

Или нет, уже знал, потому что впервые в жизни не смотрел на цены в меню.

А Вероника смотрела и смешно морщилась, когда он заказывал осетрину. На ней тогда были потертые джинсы и старый свитер, в такой одежде очень удобно работать.

Вика никогда такого не надела бы. Она даже кисти брала в руки, не снимая колец и браслетов.

– Шашлык из осетрины, – сказал Телепин официанту, не посмотрев в меню, и только после этого спросил у Вики: – Ты не возражаешь?

Вика согласно кивнула. Официант выслушал заказ, отошел. Жена рассеянно посмотрела по сторонам.

– Ты теперь сюда ходишь обедать?

– По-разному, – улыбнулся он.

Вероника не опасна его жене. Вероника осталась в его прежней жизни, а сейчас жизнь у него другая, и сам он другой, и никакой иной жизни ему не нужно.

– Да, – спохватился он. – Возьми ключи.

Он протянул Вике ключи от машины, она сунула их в сумку.

– Куда ты собираешься ехать? – все-таки спросил он.

– К Вадиму, – быстро ответила Вика. – Ты правда обойдешься без машины?

– Правда, – кивнул Телепин.

Вика ела не торопясь. Он терпеливо ждал. Подошел официант, собрал тарелки. Вика ласково ему улыбнулась.

Она всегда ласково улыбалась тем, кто ее обслуживал. Телепин точно знал, что она не считает их людьми.

Интересно, официант понимает, что он для Вики не человек? Наверное, нет, как не понимает консьерж Валерий Иванович.

Сам Телепин сразу понял, что девушка, опустившаяся на траву на кладбище, официанткой быть не может. Она не может быть продавщицей, секретаршей и простым инженером, как Вероника. Впрочем, возможно, ему теперь только кажется, что он сразу это понял.

Вика что-то говорила, он поддакивал. Ему было хорошо и спокойно рядом с женой.

Потом он проводил ее до машины, посмотрел, как она выехала со стоянки, повернула направо.

Он поднялся в кабинет, позвонил старому школьному приятелю, у которого теперь был большой автосервис. Приятель пообещал забрать и проверить Викину машину.

Телепин улыбнулся, кладя телефон на стол. Его всерьез заинтересовало, сочтет ли Вика приятеля человеком. Наверное, да – приятель стал небедным, отлично играл на нескольких музыкальных инструментах и успел объездить весь белый свет. Или все-таки нет? Приятель не имел высшего образования и общался в основном со слесарями. Он человек, только не первого сорта, решил Телепин.

Остаться без машины было непривычно и как-то неуютно. Конечно, он мог воспользоваться служебной машиной, ему даже водитель полагался, но Телепин поступил по-другому. Позвонил отцу, попросил на пару дней его «Шкоду».

Утром Вадим не думал, что день пойдет так удачно. Картина, которую он давно не мог закончить, сейчас по-настоящему его радовала. Солнце, проникающее сквозь темные ветки хмурых деревьев, казалось теплым и ласковым, и Вадим был доволен собой.