Лариса Соболева - Ночные гости

Только две юные жены Мирона и Клима не принимали участия в дебатах, впрочем, если бы Мила и Маша захотели дать совет, им никто не позволил бы и рта раскрыть.

– Пашка! – заполошно воскликнула Лиля, влетев в дом. – Ты почему не на работе? Живо собирайся, лодырь!

– Уф… – недовольно выдохнул тот, отложив книгу и поднимаясь с кровати. – А ты знаешь, в каком месте глушит коньяк твоя пеструха?

– Ее излюбленные места я разведала, так и быть, отвезу тебя. Паша, она очень нужна нам, просто позарез. Быстрей шевелись, пока белокурая Изольда не наклюкалась до поросячьего визга. Где Алик?

– На объекте, готовится запустить призрака.

Лиля выпила воды, уперла руки в бока. Она что-то обдумывала, кусая губы. У нее зрел план, да какой – ни одному смертному такое не снилось, богам тоже. Осталось убедить мальчиков, а дело это сложнейшее, первым бунтовать будет Алик.

– Я готов, – появился с кислой физией Паша. – Думаешь, твоя мышка-норушка захочет иметь дело с копией мужа, который ее лупил нещадно?

– Глупый, некоторым женщинам нравится, когда их бьют. Слышал: не бьет, значит, не любит? Короче, Паша, не ищи причин улизнуть от Изольды, не получится. Настройся на лирику, а то вид у тебя…

– Сама попробовала бы спать с крокодилами.

– Если понадобится…

– Не доживешь до старости: Алик убьет тебя.

– У нас с Аликом деловые отношения, не приписывай нам того, чего нет. Хватит базар разводить, вперед!

Объехали всего два кабака, в третьем Лиля узнала Изольду со спины, она сидела у барной стойки. Да у кого ж еще имеется такая выразительная спина с выступающей холкой и задница необъятных размеров? Лиля подтолкнула Пашу:

– Пьет. Не тяни резину, иначе она в тебе не узнает мужа.

Он прошел к бару, устроился рядом с Изольдой, оглянулся, надеясь… Нет, Лиля не ушла, бухнулась на стул у стены за столиком, закинула ногу на ногу. Ее вид был красноречив, мол, не вздумай слинять, не выпущу.

Изольда попивала коньяк и, без сомнения, тосковала. Вообще-то, если не считать излишки жировых отложений, она ничего, немножко симпатичная. Паше предстояло не просто познакомиться с ней и сразить, что с его внешностью вовсе не сложно, а произвести впечатление фантома. Натянув маску непроницаемости, он повернул к ней голову и предложил:

– Потанцуем?

Изольда взглянула на него, потом повертела головой, дескать, кого этот красивый молодой человек приглашает? Не найдя других женщин рядом, она изумленно спросила:

– Вы мне?

Не совсем охмелела, раз соображает, очевидно, ее никто и никогда не приглашает танцевать. Паша отодвинул стакан с коктейлем, кивнул:

– Тебе. Идем?

Она сползла со стула, одернула платье, положила руки на плечи Паши, который чуточку напоминал мумию, но смотрел исключительно в глаза Изольде, что ее слегка, совсем чуточку смущало.

– Ты Изольда, а я Паша, – вдруг сказал он.

– Откуда вы знаете мое имя?

– Не знаю. Но мне кажется, мы с тобой давно знакомы.

И взгляд в нее – пронизывающий насквозь, идущий откуда-то из глубин, будто из Марианской впадины. Казалось, Паша видел застежку сзади на ее платье, противоположную стену и улицу за ней. Этому «потустороннему» взгляду он долго учился под режиссурой Алика и Лили, ведь в нем мало что должно напоминать обычного человека. Роль демона-искусителя ему давалась с большими трудностями, потому что при обольстительной внешности Паша оказался бездарным донжуаном, но старательным, следовательно, в некоторой степени превзошел себя. А куда денешься, если места даже в плацкартном вагоне заняты, неужели переселяться в общий? Можно грузить ящики или мести улицы, но временно, а жить с метлой постоянно – не каждому дано, Паша сделал свой выбор.

Не привыкшая к мужскому вниманию Изольда томно опустила приклеенные ресницы и зарделась, восприняв необычное поведение Паши своеобразным заигрыванием. Она ощущала себя юной девушкой. Красивый молодой человек немного сильнее, чем позволяли приличия, прижимал ее к груди, поглаживая по спине. А Паша на ухо выдавал ей заученные ласкательные слова покойного мужа:

– Цыпуля, ты похожа на мышку-норушку.

– Как-как? – обалдела она, взметнув вверх ресницы, достающие до бровей.

– Котеночек мой шелковый, как поживают наши малышки? – И за грудь ее пятерней цапнул.

Внезапно Изольда затормозила, устремила настороженные глаза на Пашу, убрала с груди его руку:

– Так говорил мой муж.

– Муж? У тебя есть муж, кисуля?

– Нет. Он был. Ты его напоминаешь. Чего это ты говоришь, как он?