Дональд Гамильтон - Сеятели смерти. Задание — Токио

Я бросил взгляд на стол. Там стояла бутылка — точно такая же, как и на комоде, за исключением, как можно было предположить, того, что ее содержимое не представляло опасности для здоровья.

— Приношу свои извинения, мэм, — сказал я. — Похоже, что именно этот субъект пришел с целью подмены бутылок — в чем я обвинил тебя. Ты знаешь его?

Она перевернула труп ногой и, взглянув ему в лицо, покачала головой:

— Нет. А ты?

Ее отрицательный ответ прозвучал вполне убедительно, но я напомнил себе, что она всегда все отрицала столь же убедительно. Я рассмотрел нашего гостя — или, говоря точнее, гостя Нэнси Гленмор. Это был крупный смуглый мужчина со славянским лицом. Где-то я уже видел это лицо раньше.

— Не скажу, что знаком с ним, но я видел его сегодня. Этот парень сидел у нас на хвосте, в «мини», когда мы ехали в «роллсе» Кроу-Бархема…

Вадя поправляла прическу. Она разгладила скрученный шарфик и вновь грациозно набросила его на плечи, потом, нахмурившись, взглянула на лежащего человека.

— Когда ты видел его, он был один?

— Нет. Но я не рассмотрел сидящего рядом.

— Значит, второй может быть где-то поблизости.

Когда будем уходить, надо поискать его. Но сначала, думаю, стоит еще разок все здесь осмотреть.

— Зачем? — небрежно спросил я.

— Как же ты глуп, милый! — ответила, бросив на меня быстрый взгляд, Вадя. — Возможно, он пришел подменить только бутылки, но, возможно, и еще за чем-нибудь. Должна же быть у него какая-то причина отравить девушку. Поищи в комнате и в сумочке. А я обыщу девушку…

— Малышку не трогай! — бросил я.

В комнате повисла тишина. Вадя демонстративно выпрямилась и, отойдя от распростертого на полу тела, взглянула на меня.

— Значит, все-таки что-то было! — прошептала она. — И это у тебя.

— Что-то было. И оно у меня, — ответил я.

Она была профи. У нее на языке вертелись десятки вопросов, которые ей, конечно, не терпелось задать, но она колебалась только мгновение. Естественно, что я сам ей все расскажу, когда— и если— сочту это нужным. Пока же донимать меня расспросами было совершенно бесполезно и унизительно. Она пожала плечами.

— В таком случае, нам здесь больше делать нечего.

Она подошла к двери. Я двинулся следом и выпустил ее в коридор. Выйдя за ней, я не удержался и бросил взгляд через плечо, а потом плотно закрыл дверь. Малышка все так же лежала на полу в помятой гленморской шотландке. Позади нее лежал человек, вероятно, несущий прямую ответственность за ее смерть. Во всяком случае, его попытка подменить бутылки указывала на него, как на возможного убийцу, подлившего яд в виски. Его смерть можно было бы назвать карой, но это не многим могло помочь Нэнси Гленмор.

Мы вышли из отеля, не возбудив повышенного внимания к себе ни когда спускались по лестнице, ни когда шествовали через вестибюль. Уже сгущались лондонские сумерки. Никто не увязался за нами от отеля. Дождь ненадолго прекратился, и асфальт высыхал. Однако Ваде в платье без рукавов было слегка прохладно. Наверное, она была способна простужаться как самая обыкновенная женщина. Когда мы сели в «спитфайер», инстинкт джентльмена подсказал мне включить печку, за что я не услышал слов благодарности. Она сосредоточенно пудрила нос, смотрясь в крохотное зеркальце, вмонтированное в крышку косметички.

Наконец она захлопнула косметичку.

— Никаких признаков малютки-«остина», но за нами едет «ягуар», — объявила она. — Трое мужчин. Мне почему-то кажется, что это твои британские друзья. Англичане, похоже, имеют склонность к агентам с честными лицами и к роскошным транспортным средствам.

Я уже заметил следующий за нами черный седан.

— Спрошу у Леса, — сказал я. — Он что-то говорил о «ягуаре», да и в любом случае надо ему позвонить.

— Кроу-Бархем? — в ее голосе прозвучала опасливая нотка. — Что ты на этот раз задумал, милый? Ваше последнее совместное мероприятие пришлось мне не по вкусу.

Я усмехнулся.

— Ах ты недоверчивая коммунистическая сучонка! И к тому же с садистскими наклонностями. Если бы ты не убивала направо-налево людей без всякой надобности, мне бы не пришлось просить его замолвить за тебя словечко в полиции. Или ты бы предпочла, запутывая следы, удирать от легавых до самой Шотландии?

Когда я упомянул конечный пункт своего путешествия, она бросила на меня взгляд исподлобья, но ничего не сказала. Заметив телефон-автомат, я остановился. Войдя в будку, я увидел, что «ягуар» остановился в квартале позади нас и выключил фары. Я решил, что эта слежка слишком явная и неприкрытая, чтобы быть серьезной. Хитрые ребята. Все в Лондоне вели себя хитро, кроме меня, хотя мне было самое время похитреть.