Евгений Ташук - После того… Роман-демотиватор

****

Мамоново имело писанную и неписанную историю. Писанная утверждала: «Основанное еще самим промышленником Демьяновым в 1507 году в качестве рабочего поселка чугунолитейного завода, Мамоново получило свое название в честь польского духа, помогавшего роженицам, одна из коих и была среди первых крепостных рабочих-переселенцев, пригнанных Демьяновым на это место…».

Хотя, если сказать откровенно, всё было намного прозаичнее: здесь содержались пересыльные, заболевшие сифилисом – срамной болезнью, которую в простонародье называли мамоном, и как раз об этом не умалчивала выморенная, в силу ее не удобности, неписанная история, наперекор всему сохранявшая, пусть даже в виде сплетен, что-то похожее на правду. Но как бы там ни было, утверждали, согласно официальной версии, что Каземир Егорович Ломов как раз и был потомком того самого первого родившегося на этой земле ребенка, пол которого история не сохранила…

С тех пор в городке мало что изменилось – ну, разве что, добавилось здание Горисполкома, Горкома партии, отдел милиции с КПЗ, Дом Культуры им. Николая Ежова, Психиатрическая Клиника имени Виссариона Белинского, пара домов сталинской постройки, да квартал хрущевок – вот, по правде говоря, и все преобразования, произошедшие с Мамоново с года его основания. Остальные заведения располагались в домах, построенных еще при царском режиме.

Много известных лиц родилось в Мамоново: это и генерал Африкан Петрович Карлетов, известный тем, что… Впрочем, совсем он ничем не известный, и история не сохранила упоминаний о нем, кроме того, что жил он в середине XIX века. Это и знаменитый летчик-полярник Егор Мамонин, разбившийся на своем легендарном самолете АНТ-25 где-то в таких труднодоступных даже для полета местах, что до сих пор никто не знает о том, где именно он разбился. И, конечно же, уже известный нам Каземир Егорович Ломов. Вот, собственно говоря, и все знаменитые граждане Мамоново за последние пятьсот лет…

…Стоял обычный летний день. Солнце лениво роняло свои лучи на утопающее в зелени Мамоново. Было тихо и весьма лениво, как это бывает во всех провинциальных городках. Казалось, даже птицам было лень щебетать и чирикать. Редкие облачка медленно проплывали над погрязшим в лени Мамоново, не менее лениво отражаясь в водах вялотекущей реки… Лишь перепархивающие с одного цветка на другой, сумасшедшие мотыльки нарушали эту идиллию, внося в нее хоть какое движение.

С южной стороны в городок Мамоново вошёл немолодой человек в клетчатом твидовом костюме свободного кроя и двинулся по закоулкам к центру городка. В это же время с северной стороны, постояв немного на бугорке, с которого открывался унылый вид на невзрачный городок, вступил в пределы Мамоново и двинулся по кривой главной улице другой, не менее молодой, человек в лёгкой синей драповой курточке. Они встретились в центре городка в полуподвальной пивнушке «Стекляшка».

Первым прибыл на место встречи человек в курточке, он заказал два бокала пива и воблу у буфетчицы – глазастой блондиночки Светланы Шуганэ – и, выбрав в глубине зала свободный столик, уселся за ним и стал дожидаться пива. Вскоре вошел человек в клетчатом и сразу же двинулся к столику, где сидел человек в синей курточке.

– Здравствуй, Гог! – сказал клетчатый. – Ты нисколько не изменился.

– Приветствую тебя, Магог! – ответил Гог. – Да и ты всё тот же, за исключением трех седых волосинок.

– Ну, вот мы опять встретились… – рассмеялся Магог. – Рассказывай, где тебя носило?

– Пути, как и судьбы, неисповедимы, Магог, – в ответ рассмеялся Гог. – Главное, что они нас вновь свели. Банкуй!..

– Ну, тогда – начнем?.. – сказал Магог и, вытащив из-за пазухи свёрток из шелкового платка, развернул его и достал оттуда карты. Затем Магог выбрал одну из карт – попалась с изображением человека, идущего в никуда, с котомкой на длинной палке и с колпаком на голове, и положил на стол.

– Начало!..

– Шут…

– Искупление! – выбрал Магог одно из возможных значений карты.

– Хорошо… И очевидная глупость, – добавил Гог.

– Мир состоит из глупости!.. – рассмеялся Магог и положил на стол, разделив колоду, пять стопок карт. – Продолжим… Старшие Арканы…

– Как-то один король спросил шута, – сказал, посмеиваясь, Гог, – мол, не бывает ли ему обидно, от того, что над ним все смеются? «Нет, – ответил неунывающий Шут королю, – ведь я такой, какой есть, ведь я не притворяюсь королем», – с этими словами Гог выбрал из первой стопки карту и положил, открыв, её рядом с Шутом.