Влад Костромин - 700 граней

– Я не тебя спрашиваю, нарик. Чего вылупился, чмо прямостоячее?

– Да я… – попятился Фай, и на всякий случай сунул руку в карман, нащупывая шприц.

– Мы еще встретимся, – Ричард погрозил пальцем и длинно сморкнулся на бетонную стену.

Криспиан потянул растерявшегося Фая.

– Чего это он?

– Не обращай внимания, это Ричард Красивый, бывший стриптизер. Корчит из себя мачо, а так безобидный, как любое зашуганное чмо.

– Точно? – Фай опасливо оглянулся.

– Ну… в бане со спины лучше не подпускай, – Криспиан поежился каким-то воспоминаниям.

– А чего он голый?

– Мнит, что на нем экзоскелет.

– Правда?

– Истинная, он еще расписание работ по ладони смотрит. Будто там сколковский онанодисплей вшит.

– Офигеть!

– И не говори.

– А чем вы тут занимаетесь?

– О, наконец-то первый дельный вопрос. Мы работаем, чтобы сказку сделать былью.

– Это как?

– Скоро узнаешь.

Казалось, что дождь лил прямо с луны. Дмитрию Эразмовичу Никонову, или Дэну, как называли его когда-то сослуживцы, не спалось. Отставной военный, отдавший долгие годы жизни службе по контракту, после сердюковской оптимизации с трудом нашел место смотрителя маяка при городском парке аттракционов и коротал долгие вечера за стаканом самогона и теорией личностных акцентуаций К. Леонгарда. Самогон он гнал плохой, но это было дешевле, чем магазинная водка и безопаснее, чем популярный в простом народе «Боярышник».

В дверь постучали. Александр, единственная любовь Дэна, поднял уши и заворчал.

– Лежи, я сам открою, – Дэн с тоской покосился на стакан с мутной жидкостью, встал, оправил старый китель, взял из-под лавки заржавевший от крови топор и подошел к двери.

– Кто там?

– Откройте!

– Кто там?

– Откройте!

– Замкнутый цикл, – сказал Дэн. – Алгоритм не прописан.

Александр согласно застучал хвостом по полу.

– Надо открыть, а то консервы уже надоели, – Дэн распахнул дверь.

За дверью обнаружился субъект в длиннополом плаще.

– Добрый вечер.

– Кому как, – Дэн попытался прикинуть комплекцию незнакомца, но зыбкий свет умытой дождем Луны и плащ мешали.

– Я войду?

– Общественный туалет дальше.

– Пустите погреться, ночь свежа.

– Входите, – Дэн пропустил незнакомца.

Войдя, тот сразу скинул со спины тяжелый солдатский ранец, плюхнулся на лавку, схватил стакан и опрокинул в себя, держа хозяина в поле зрения. Дэн с тоской посмотрел на перстень со снотворным. Мужчина перехватил взгляд.

– Вы не пид… р? – сквозь зубы спросил он.

– Нет, – Дэн простодушно не считал педерастией любовь к Александру. – А что?

– А ничего, – незнакомец вытянул из-под плаща голые ноги, – просто я их не люблю.

Александр глухо заворчал.

– Это почему же? – Дэн закрыл дверь и вернулся к столу, прикидывая, как набрызгать меньше крови.

– Не люблю и все!!! Просто не люблю! Была бы моя воля, – незнакомец треснул кулаком по столу, – я бы им в жопу вставил гранаты и бах! Куски мяса и кишок! Шок!

– Вы в армии-то служили? – презрительно спросил Дэн, вспомнив, как годами скрывал от грубых и неотесанных сослуживцев свою инаковость.

– Служил, не служил, какая разница? У меня яйца стальные! – незнакомец задрал плащ, демонстрируя обнаженное тело, но Дэна больше заинтересовали две гранаты РГД-5, болтающиеся возле гениталий. – Я киборг четвертого уровня! А ты кто?

– А я прапорщик бывший.

– Тогда давай накатим, – киборг по-хозяйски подгреб бутылку. – Ты топор-то положи, не обижу.

Дэн хмыкнул, положил топор и присел к столу. Александр незаметно напрягся, ожидая сигнала.

– Второй рюмки нет?

– Нет, зачем мне две? Я один живу.

– И то верно, – солдат налил в стакан, протянул хозяину, – за знакомство, – чокнулся бутылкой, присосался к горлышку. – Меня Михаил зовут, Иванович.

– А я Дмитрий Эразмович.

– Отчество мне зачем? – удивился киборг.

– Вы же отчеством представились.

– Вот чудак человек. Это фамилия у меня такая, – заржал киборг. – Болгарин я.

– Вроде Киркорова?

– Сам ты Киркоров! Была бы моя воля!

– Знаю, уже знаю. Так что привело под мой кров в столь поздний час?

– Кто ходит в гости по утрам, – усмехнулся Михаил. – Солдат я… дембельнулся… домой ехал… да в поезде в карты проигрался, – снова хрястнул по столу. – Ненавижу! Шулера! Все они пид… ры поганые!

В дверь постучали.

– Ждешь кого? – Иванович нервно бросил левую руку к гениталиям. – Время позднее, – посмотрел на старые «командирские» часы на правом запястье.