Валентин Иванов - Желтый металл. Девять этюдов

Итак, было бы величайшей и самонадеянной ошибкой счесть Дусиного князя дураком, ничтожным тупицей. Отнюдь нет!

Он писал кандидатскую работу об испытаниях готовых бетонных деталей и конструкций ультразвуком и токами высокой частоты. Сказать по секрету, он прицеливался и к меченым атомам. Но в ту пору доступ к ядерной технике был затруднен, и князь не пробился. А уж если б пробился, быть бы ему доктором!

Однако ему хватило и избранной темы. В ней оказалось даже какое-то предвидение, так как защита диссертации совпала с периодом пробуждения повышенного интереса к сборному бетону. Труд князя имел вид, имел близость к производству, и диссертанта удостоили звания кандидата технических наук.

Князь не был пророком. Секрет в том, что избранная им проблема уже была отлично и обильно разработана во многих других областях техники. Он приспосабливал чужие расчеты и формулы, переписывал из других кандидатских и докторских диссертаций. Компоновочка…

Завершив штурм ученой степени, Дусин князь счел себя вправе опочить на ученом звании, до конца дней покоясь на кандидатском твердом окладе: «Звание — сила» (приоритет на этот блестящий афоризм принадлежит чуть ли не Дусиному князю).

Опочить в ученом смысле. Лежать же без конца в смысле прямом весьма скучно даже для современных князей, и он бодро двигался.

Мастак организовывать, мастак получить выгодный заказ, например, на составление альбома новейших конструкций, Дусин князь бригадирствовал, проталкивал, согласовывал, комбинировал, лихо скакал на спинах действительно талантливых людей, выдавал чужое за свое и хватал львиную долю добычи.

Его пример развращал, но уж до этого-то князю не было никакого дела.

Схватив хороший «куш», князь вдали от нескромных глаз устраивал грандиозные кутежи и через несколько дней опять сидел на мели кандидатской ставки.

Он был и спортсменом. Вооруженный набором слов, выражений лица, глаз и голоса, князь без разбора носился за всеми юбками.

Жизненный опыт, как это давно известно, не передается по наследству и не изучается в школах. Охотничьи штампы, право же, одинаковы у всех народов и во все века и все же не изнашиваются. Князь имел то, что называется успехом. В жизнь наивных девчонок и скромных женщин он врывался, так сказать, бескорыстно. С открытой корыстью, иногда на пари с приятелями князь стрелял «куропаток» — женщин подходящих примет и с деньгами. Дежурный в гостинице мог подсказать, что в таком-то номере остановилась «птичка». Тихий стук в дверь. С одной стороны «куропатка», увешанная побрякушками, как лошадь в старинном свадебном поезде, с другой — игра приятного баритона.

Только бы впустили, за дальнейшее Дусин князь не опасался. Обладай «куропатка» самой непривлекательной внешностью, князь окажется «на высоте». Он умел в разговоре представляться ценителем красоты, на самом же деле ему было все равно, как ослу…

Дабы пощекотать себе нервы, он был не прочь поиздеваться над беззащитным. Это именно он закружил голову той молодой женщине, которая приехала не то из Курска, не то из Орла на работу в одно из учреждений С-и. Объявив себя женихом, князь подарил дуре чулки, туфли. Скороспелое знакомство завершилось воскресной поездкой за город в компании двух приятелей «жениха». В лесу женщина подверглась насилию, была избита. Князь свои подарки отнял, а женщине пригрозил, что если она немедленно не уберется из С-и, то будет зарезана.

Несчастная всю ночь брела босиком до города. Через два дня она уехала и по дороге бросилась под поезд. Судя по содержанию последних страничек найденного в ее сумке дневничка, самоубийство не было результатом обдуманного решения, а следствием глубочайшей психической депрессии. Подсказывали это и показания свидетелей: на станции Т. поезд стоял на втором пути; по первому с большой скоростью проходил товарный экспресс. Пассажиры столпились в тесном междупутьи. Женщина, «как завороженная», глядела на колеса и упала под предпоследний вагон…

Настоящего имени князя она не знала.

… Больше всего князь Цинандальский любил фимиам.

Фимиам, настоящий фимиам, — товар редкий. Влюбленная Дуся Грозова как-то сразу, в каком-то экстазе опустилась перед князем на колени, почему и была терпима с удовольствием. «Куропатка» подносила подарки. Князь принимал и без обиняков возвещал свои желания. Около четырех тысяч рублей сумела выманить влюбленная Дуся у своего прижимистого мужа. Больше у «монголки» не нашлось. Почти столько же Дуся призаняла у подруги. Гарантируя долг, она поклялась: