Олег Бойко - Работа над ошибками

– Что именно? – спросил я.

– Общаться в аэропорту.

– Приехал бы вчера домой – поговорили бы там.

– Я не смог. Дела.

– Видимо, поважнее нас с мамой…

– Ха! Не надо мне тут из себя обиженного строить! По пальцам можно пересчитать, сколько раз ты звонил матери за последний год. И если мне не изменяет память, ты сам не горел желанием со мной встречаться. Так что, считай, я пошел тебе навстречу. Какие претензии?

– Никаких… – процедил я сквозь зубы.

– А с ногой что? – кивнул он на мой костыль. – Чего хромаешь?

– Можно подумать, мама тебе не сказала…

Анатолий усмехнулся и пожал плечами.

– Хотел от тебя услышать.

– Меня ранили.

– Серьезно?

– Нет, в шутку!

– И поделом! Скажи спасибо, что не в голову попали! Будешь знать, как заниматься подобной херней. А то поехал он, видите ли, в Африку – спасать людей! Айболит хренов! Поздно переходный возраст бомбанул что-то. Не находишь?

– Лучше поздно, чем никогда! Сам же говорил, что надо мужиком быть. Вот я и побыл мужиком. Провести год под пулями и схлопотать одну из них, мне кажется, нормальный результат.

– Ладно тебе. Не ерепенься! – отмахнулся Анатолий и снова пригубил кофе. – Садись…

– Я постою. Спасибо.

– Упрямый, как баран. Короче, выкладывай, зачем я тебе так понадобился, что ты аж сюда приковылял с утра пораньше?

Удивительно, но после года с лишним, проведенных вдали от него и вообще от родного дома, когда я, наконец, почувствовал себя полноценным хозяином своей жизни, сейчас снова вернулось ощущение подчиненного положения. И я ощутил всю неловкость сложившегося момента. Понял, что клокотавшее во мне всю ночь возмущение испепелило само себя, а Анатолий, изначально задав беседе определенный тон, сразу отвел себе доминирующую роль. Сразу стал хозяином положения. Он вальяжно развалился на стуле, скрестив на груди руки, и каким-то образом умудрялся снисходительно смотреть на меня даже снизу вверх.

Я с ужасом вдруг осознал, что продолжаю стоять и молчать, переминаясь с ноги на ногу. Ступор и неоправданное чувство, словно провинился.

– Молчишь… – мне сначала показалось, что Анатолий спросил, но потом я понял, что это было утверждение. – Тогда я тебе скажу, Володя. Ты остолоп! Знаешь почему?

– Почему?

– Потому что после всего того, нахреноверченного тобой в Стокгольме, что, благодаря мне, осталось для тебя самого в далеком прошлом, и последствия чего кое-кто разгребал еще очень долго, единственной глупостью, которую ты мог сделать и сделал-таки – было снова назваться Эриком Хансеном.

– Откуда ты…

– Откуда я знаю? От верблюда! Нахрена, ты думаешь, пилотам нужны списки их будущих пассажиров? ООН эвакуировало шведскую миссию Красного Креста в Газабуре и, выполнив предписание, пилот самолета, в который тебя затащили твои шведские друзья, передал списки пассажиров в генеральный штаб, а копию – в офис шведов.

Вот они и стали искать своего невесть откуда взявшегося сотрудника, эвакуированного из зоны боевых действий и вписанного в эвакуационный лист от руки, которого в их собственных формулярах почему-то не значилось. Даже направили запрос в Швецию, а также разослали аналогичные запросы в посольства и консульства по всему миру, чтобы установить, какой именно из Эриков Хансенов, проживающих на территории страны или за ее пределами, мог оказаться в Африке, а после успешной эвакуации снова исчезнуть?

И что удивительно, большая часть пассажиров самолета не помнят никакого Эрика Хансена и вообще о таком никогда не слышали, а несколько человек припоминают раненного в ногу мужчину, которого последним завели в самолет. И только пятеро человек из той бригады, к которой ты был прикомандирован, сказали, что просто помогли незнакомому шведскому парню с таким именем, а после приземления в Кано, где творилась адская неразбериха, тот просто исчез.

Я был поражен такой осведомленностью и по-прежнему молчал, изумленно хлопая глазами. А впрочем, чему я удивлялся? Мне ведь было известно, где работает, а точнее, служит Анатолий.

– Молчишь? – на этот раз уже точно спросил он. – Молчи. Мне есть, что еще сказать. Это, конечно, здорово, что у тебя появились такие замечательные друзья, которые готовы на руках вынести тебя из пожара войны, запихнуть в самолет и прикрыть твою задницу, какое бы имя ты ей ни дал. Но нахрена было называться Эриком Хансеном, твою мать, а?!

– Надо было быстро придумать имя, а это – первое, которое пришло мне в голову…