Олег Бойко - Работа над ошибками

Заголовок гласил: «АНБ продолжает следить!».

Но не он произвел на меня такое впечатление. И даже не три колонки текста, а большая цветная фотография на полстраницы, расположенная между текстом статьи и заголовком. Я смотрел на нее и чувствовал, как у меня на затылке шевелятся волосы. Настолько ошарашило меня то, что я увидел.

Это был стоп-кадр с какой-то из камер видеонаблюдения высокого разрешения, на котором была запечатлена заполненная людьми платформа железнодорожной станции в момент прибытия поезда. В нижнем правом углу снимка застыли дата и время: «16.09.2016, 15:29:48». Ровно неделю назад.

Я облокотился на спинку стула, отодвинувшись от стола, и еще несколько минут изучал снимок, пытаясь проглотить подступивший к горлу горький ком, мысленно успокоить колотившееся сердце и заставить себя дышать ровно. Потом вынул из кармана телефон и позвонил домой.

Мама ответила после третьего гудка.

– Отец не приезжал? – спросил я, без лишних предисловий.

– Нет, – растерянно ответила она и уже с тревожными нотками тоже спросила. – Что у тебя с голосом, Володя? Все в порядке?

– Звонил?

– Что? Кто звонил?

– Анатолий звонил?!

– Нет…

– Тогда, если позвонит, скажи, что я сегодня буду дома… Пусть приезжает. Появится без предупреждения – пусть дождется. Я уже еду…

– Да в чем дело-то, Володя? – спросила мать.

– Скоро буду… – ответил я и отключился.

Потом попросил счет, тут же расплатился и быстро покинул паб.

Позавчерашний выпуск «Экспрессен» я бережно сложил и держал газету, неосознанно прижимая ее одной рукой к груди, как что-то очень дорогое. Опираясь на костыль, я спешил к ближайшему входу в метро на непослушных ногах. Потом понял, что это долго и стал ловить такси.

Дело было в снимке, который многие читатели могли пропустить мимо, удостоив лишь беглым взглядом. Но только не я. А все потому, что из многочисленной толпы пассажиров только один человек, который стоял прямо под камерой, оглянулся на нее и замер на этом кадре. Человек, которого я не мог не узнать, несмотря на отросшие и перекрашенные в светло-русый цвет волосы, подстриженные под каре. Все остальное было прежним: хрупкая женская фигурка, спрятанная под мешковатыми штанами в стиле «милитари» и грубой брезентовой курткой с откинутым назад капюшоном, строгий тревожный взгляд, плотно сжатые аккуратные губки и чуть вздернутый носик. Разве что цвет глаз на столь мелком изображении было невозможно определить. Впрочем, контактные линзы могли придать им любой оттенок. Но я знал, что их натуральный цвет – зеленый.

Я не верил сам себе, но ошибаться точно не мог.

Я знал девушку на снимке. На снимке, который был сделан ровно неделю назад неизвестно где и опубликован в ежевечерней газете.

Это была она – Элис Бергман.

3

Анатолий так и не приехал.

И даже не позвонил тем вечером.

А я терпеливо ждал на протяжении нескольких долгих часов. Не ложился спать, не смотрел телевизор или в окно и не расхаживал по комнате взад-вперед, а просто сидел на диване, уставившись в стену, считал секунды и вертел в руках сложенную газету. Просто угрюмо молчал, стиснув зубы, и изредка поглядывал то на снимок, то на мать, которая никак не могла понять, что со мной происходит, и не находила себе места. Благо, она просто вздыхала время от времени, но не лезла с расспросами, потому что спокойно что-либо объяснить я не был способен.

Когда стрелки часов прошли полуночный рубеж, я не выдержал и все-таки сам набрал его номер. Но мой телефон ответил, что абонент находится вне зоны действия сети. Позже мы с мамой по очереди пытались ему дозвониться, но все наши усилия пошли прахом.

Поэтому во втором часу ночи я сел за компьютер и стал проверять, из каких аэропортов летят утренние рейсы в Джакарту. Ведь именно в Джакарту Анатолий должен был улететь этим утром. Но мои поиски привели к удручающему результату: я обнаружил восемь возможных рейсов в промежутке между четырьмя и одиннадцатью часами утра, выполняемых пятью различными авиакомпаниями. Потом присмотрелся и понял, что все не так уж плохо. Всего лишь один из двух рейсов «Турецких авиалиний» вылетал из Внуково в 04:40, второй – из Шереметьево в 09:50. Все остальные авиакомпании тоже летели из северной воздушной гавани российской столицы. Два рейса датских авиалиний «КЛМ» и индонезийской «Гаруда Индонейша» вылетали одновременно в 05:30 и 10:25, «Эмирэйтс» – в 08:50, а отечественный «Аэрофлот» – в 09:45.