Олег Бойко - Работа над ошибками

В половине третьего ночи я снова оделся, проверил наличие денег в портмоне, запахнул плащ и, опираясь на костыль, вышел из дома. Мама, наблюдая за мной, причитала и охала:

– Да куда же ты, на ночь-то глядя? Володя, горе ты мое… Ты ведь даже не знаешь, откуда он летит… То бежишь от него, как черт от ладана, то сам ищешь – готов землю рыть! Почему? Зачем?

– Ничего страшного, мама, – ответил я. – Так надо… Я найду его, не переживай. Есть у нас с ним один незаконченный разговор, и сейчас самое время для того, чтобы прояснить кое-какие детали.

Хлопнув за собой дверью, я поправил за пазухой свернутую газету, спустился на лифте на первый этаж и вышел на улицу, где меня уже ждало заранее заказанное желтое такси. Водитель курил рядом с машиной.

– Это вы во Внуково? – спросил он. – Один поедете?

– Да, – коротко ответил я сразу на оба вопроса.

– Без багажа?

– Как видите. И я буду вам очень признателен, если мы поторопимся. У меня очень мало времени.

Водитель затушил носком ботинка брошенный на землю окурок и ловко юркнул за руль. Я плюхнулся на заднее сиденье, и мы помчались сквозь ночную столицу в аэропорт. По дороге я несколько раз пытался дозвониться Анатолию, но результат по-прежнему оказался нулевым.

Спустя тридцать минут машина остановилась перед входом в терминал аэропорта, и я расплатился за поездку. Но перед тем, как выйти сунул водителю еще денег и сказал:

– Это за парковку здесь в зоне вылета и за час ожидания. Если не приду – уезжайте. А вернусь – поедем в Шереметьево… О-кей?

– Лады!

Я выгрузился и, прихрамывая, направился внутрь. Прошел досмотр на входе, что с моим костылем, заняло чуть больше времени, чем я бы того хотел, и отправился на второй этаж – искать табло с расписанием вылета и номеров стоек регистрации на рейс «Турецких авиалиний».

Аэропорт. Толпы людей с багажными тележками и чемоданами на колесиках. Непрекращающаяся суета, несмотря на еще поздний ночной или уже ранний утренний час, непонятно. Объявления по громкой связи, гудение эскалаторов и моечных машин, снующих между людьми и полирующих пол. И я на костыле посреди всего этого броуновского движения.

К нужным мне четырем стойкам змейкой тянулась огороженная разделительными лентами плотная очередь людей с багажом. Издалека я несколько раз пробежался взглядом по лицам, но не увидел среди них знакомого. А потом вдруг меня словно осенило, и я почти бегом бросился к крайней из стоек, над которой горело табло «Бизнес-класс». Эта стойка пустовала, и молоденькая девушка за ней явно уже заскучала, но я развеял ее сонливое состояние своим неожиданным появлением и не менее неожиданной просьбой: проверить, не зарегистрирован ли на этот рейс интересующий меня человек.

– Извините, но я не могу вам помочь… – испуганно ответила она.

– Почему?

– Потому, что это закрытая информация, которую я не имею права разглашать. А если я это сделаю, то нарушу закон.

– Серьезно? – я и на самом деле не думал, что все может оказаться настолько серьезно. – Какой закон?

– Список пассажиров самолета относится к информации, которая попадает под действие закона о конфиденциальных личных данных. Поэтому, еще раз извините. Ничем не могу вам помочь.

– Девушка, милая, это мой отец, которого я не видел несколько лет. Мы с ним разминулись в Москве, и этим утром он улетает в Джакарту. Но я не могу ему дозвониться. Только поэтому я и прошу вас…

– Обратитесь в информационное бюро и попросите их дать объявление по громкой связи. Думаю, это наиболее приемлемый вариант…

– Это долго! Если он не в этом аэропорте, то мне надо проверить еще семь рейсов в Шереметьево… Там это, может быть, будет иметь смысл, но здесь… всего один рейс. И все, что мне нужно – это знать, есть ли на этом рейсе нужный мне человек… Ну, пожалуйста!

– Мужчина, поймите, выдать личную информацию о пассажирах сотрудник компании имеет право только в случае, если ее требуют правоохранительные органы, либо исключительно в экстренных случаях.

– У меня самый экстренный случай, девушка! Помогите, прошу вас!

– Экстренный случай – это авария, внезапная незапланированная посадка или любой другой форс-мажор… И то, такого рода информация предоставляется исключительно родственникам пассажиров…

– Так это же мой отец, повторяю вам! Я родственник! Хотите, документы свои покажу? Паспорт есть… Только… вот же блин…У нас с ним фамилии разные… Родители в разводе…

– В крайнем случае, – продолжала девушка уже более рассеянно, – ваш родственник должен иметь серьезные проблемы со здоровьем… если, например, его психическое состояние вызывает опасение, и он может представлять собой угрозу для остальных пассажиров самолета…