Алла Демченко - Александра - Жизнь и судьба

Она уже не была похожа на прежнюю добрую, домашнюю, беззаботную девочку. Андрей Викторович, никогда особо не интересуясь личной жизнью дочери — для этого мать есть, видя постоянно напряженную обстановку в доме и чувствуя долю своей отцовской вины за случившееся, решил, что правильнее да и спокойнее будет, если дочь станет жить отдельно. Нинель Станиславовна, естественно, была категорически против поспешного решения. Но на этот раз Андрей Викторович, тихий и спокойный в семейной жизни человек, так громыхнул кулаком по столу с карельской березы, что спорить с мужем дальше, Нинель Станиславовна не решилась.

Большую квартиру для дочери Акулин выбрал сам, предусмотрительно оформив документы на себя. Как чувствовал, что от дочери можно ожидать чего угодно. И оказался прав.

Будь Лера полноправной хозяйкой квартиры в Пожарском переулке, давно б продала баснословно дорогую недвижимость. Вырученных денег хватило б не только на приличную квартиру, пусть не в элитном районе Москвы. Но зачем ей этот район, если живешь на птичьих правах. Главное — она подарила б Борису мастерскую, организовала б выставки его картин. В том, что Борис непризнанный гений, мастер о котором со временем напишут самые гламурные журналы — она нисколько не сомневалась. Но на квартиру она не имела никаких прав. Она полностью во всем зависела от отца.

В трубке повисло молчание. Не дожидаясь ответа дочери, Нинель Станиславовна, оставив последнее слово за собой, нажала отбой.

Новый год в шумной компании, брызги шампанского и брызги ночного океана и объятья Бориса — мечта, на которой поставлена крупная жирная точка. Очередная жирная точка. И виноватым оказался снова Стрельников. Он был виноват во всем. Даже в том, что познакомился с ней в тот вечер. Лера от безысходности расплакалась.

День знакомства с Павлом Стрельниковым Лера помнила до мельчайших подробностей. И дело было вовсе не в Стрельникове.

На это у нее были свои веские причины…

Кандидатов на ее сердце, руку и состояние отца всегда было хоть отбавляй. На вечеринку, которую организовывал Акулин для своих партнеров, предварительно все обсудив с матерью, она собиралась пригласить Романа Лагунова.

В тот день Нинель Станиславовна нагрянула у дочери рано утром.

Лера была без настроения. Не то чтоб ночная трагедия лишила ее сна, но сон был каким — то беспокойным и тревожным.

— Выглядишь плохо, — бросив на руки дочери норковое невесомое манто благоухающее дорогими французскими духами, — вместо приветствия, заявила Нинель Станиславовна.

— Ты бы еще раньше приехала.

— Я ненадолго. Свари кофе, — скорее приказала, чем попросила, Нинель Станиславовна и прошла на кухню. — В отца в банке перемены. Со вчерашнего дня новый генеральный. Знаешь, такой очкарик, но очень перспективный. Отцу нравится.

— Ма, ты приехала в такую рань, что бы мне рассказать об очкарике?

— Лера, это — шанс прочно выйти замуж! Это шанс, который нельзя упустить! — по слогам произнесла Нинель Станиславовна. — Я знаю, о чем говорю.

— Господи, и о чем ты говоришь? Тебя не волнует его возраст, внешность, физические данные, умственные способности? — Лера перечисляла вещи, которые саму уже давно не волновали.

— Прекрати этот балаган, — Нинель Станиславовна знала свою дочь лучше, чем та думала. — Хорошо. Тогда привози своего адвоката, а там посмотрим. Хотя, как по — мне, так лучше этот финансист. И потом… Ты же знаешь отца.

— Я вас знаю обеих.

— Подъедешь с Романом часов к десяти вечера, — Нинель Станиславовна не обращала внимания на колкости дочери. — Раньше, думаю, не стоит приезжать.

Не притронувшись к кофе, и только смерив дочь тяжелым взглядом, Нинель Станиславовна покинула квартиру.

Через час после отъезда матери, Лера, вызвав такси, поехала к Лагунову…

Она чувствовала, как Роман всматривается в ее лицо, тщетно пытаясь отыскать следы бессонной ночи.

— Ром, ты знаешь, сколько аварий случается ежедневно на наших дорогах в пределах города, не говоря о стране в целом? От аварии никто не застрахован. Мы не исключение. Ну, что теперь делать? Хочешь, я пеплом голову посыплю, если тебе станет легче? Больше я ничего не смогу сделать для тебя.

Она видела, как Роман напряженно наблюдал за тем, как она спокойно курит. Ему всегда нравились ее руки. Он говорил, что не любит курящих женщин, но ей прощалось все. Только она одна умела так красиво курить, зажав сигарету в длинных пальцах. Ровные, одинаковые колечки дыма настигали друг друга и сливались в одну несуразную фигурку, похожую на синее облако.