Кейт Аткинсон - Чуть свет, с собакою вдвоем

Несколько секунд — и все кончено. Она была стихия необузданная — он не ожидал, что она так внезапно обмякнет. Встал на колени, поискал пульс, не нашел и сам себе не поверил. Он же не хотел ее убивать. Поднял голову, увидел, что мальчик стоит в коридоре, смотрит на него, но в голове пустота — только бы оттуда убраться. Не дотерпел, пока придет лифт, сбежал по лестнице, прыгнул в машину, уехал в город, засел в пабе, залпом выпил виски. Руки тряслись. Перед глазами — вся жизнь в руинах. Потеряет работу, семью, репутацию.

Он сидел в пабе и пил. Это надолго — напиться ему нелегко. Потерял счет времени.

— На дорожку, детектив? — спросил бармен, и он ответил:

— Нет, — пошел в туалет и проблевался.

За углом стояла телефонная будка, и он укрылся в ее холодном белом свете. Он позвонил единственному человеку, который способен вытащить его из этой передряги, — он позвонил Истмену.

— Сэр? — сказал он. — Это Лен Ломакс. У меня тут маленько неприятности.

О мальчике не сказал ни слова.

Назавтра Рэй отдал ему фотографии:

— Мы квиты, Лен. Больше об одолжениях никогда не проси, понял?

— Она точно мертвая? — спросил Лен.

Остаток ночи он ворочался подле Альмы, воображал, как приходит Кэрол Брейтуэйт, тычет в него обвиняющим перстом.

— Да, — сказал Рэй. — Мертвая. — Он брезгливо скривился. — Девочку отвез к Уинфилдам. Эти вопросов задавать не станут, ты уж мне поверь. — О мальчике Рэй не сказал ни слова, потому что ничего о нем не знал.

Уинфилды — это Истмен придумал.

— Пошлю Стрикленда, он отвезет ребенка, — сказал он. — Ты не в том состоянии. Езжай домой к Альме. Ключи есть? От ее квартиры?

Назавтра Истмен позвал Лена сыграть в гольф:

— Ты неплохой человек, Лен, — сказал он, примериваясь бить. — С тобой случилось дурное, но ведь не пускать жизнь под откос из-за одной мертвой шлюхи. А у твоего ребятенка теперь замечательный дом — ты подумай, сколько всего у нее будет.

О мальчике Лен по-прежнему ни слова не сказал.

Он ждал, что Кэрол найдут. Так оно устроено: люди умирают, другие люди их находят. Время шло — ничего. Все утратило реальность, уже казалось, что ничего и не случилось. У него была двоюродная сестра Дженет — была до сих пор, но теперь родные о ней особо не говорили. В четырнадцать лет она родила ребенка у себя дома в спальне. Никто и не догадывался, что она беременна, — все решили, что слегка разжирела, и все. Когда мать спросила, почему Дженет ничего не сказала, та ответила: мол, надеялась, если сделать вид, что ничего нет, оно исчезнет. Вот и Лен так же. Не задумывался, жив ли мальчик, умер ли, — вообще о мальчике не думал.

— Ты чего куксишься? — спрашивала Альма.

— Да ничего, — отвечал он и гнал пургу про стресс на работе.

Вызов грянул как гром среди ясного неба, как удар в корпус, как будто дюжий регбист на всех парах сбил Лена с ног. «В Лавелл-парке обнаружено тело женщины, послан наряд». О мальчике по-прежнему ни слова. Может, мальчик и впрямь исчез, думал Лен. Растворился в воздухе.

— Господи боже, — сказал Стрикленд. — Это будет круто. Сколько недель-то уже прошло.

По дороге к машине их перехватил Истмен.

— Так, ребята, спокойно, спокойно, — сказал он. — Не теряйте головы.

Лен наконец обмолвился о мальчике.

— Тупая ты гнида, — сказал Истмен. — Что ж ты раньше не сказал? Я бы тебе давно помог грязь прибрать.

Он и не подозревал, что мальчик жив. Думал, найдут два трупа. Глазам не поверил, когда увидел мальчика на руках у этой девки, констебля.

Мальчик, ясное дело, — свидетель. Истмен «переговорил» с соцработницей. Ни Лен, ни Рэй не знали, что Истмен ей сказал. Небось угрожал, что она лишится своего ребенка. Хороший он человек, если за тебя, но если против — пиши пропало. Рэй потом догнал и добавил, перехватил соцработницу у больницы, отвел в «Кладбищенскую таверну».

— Нормалек, — отрапортовал он Лену. — Она в ужасе. Истмен сказал, отдел по наркотикам «найдет» у нее дома тяжелые.

Истмен раздобыл приказ о неразглашении, чтобы «оградить мальчика», имя ему поменяли, отправили в католический приют. Лен о нем больше не слыхал. Уинфилды получили новые бумаги на Николу — этот мерзавец Гарри Рейнольдс устроил — и свалили в Новую Зеландию. Новая Зеландия — все равно что Марс или Юпитер. Это был ночной кошмар, твердил себе Лен Ломакс, страшный ночной кошмар. Под ногами разверзлась бездна — а потом опять схлопнулась.

Истмен позвонил, проинструктировал. Забрать девочку из многоэтажки в Лавелл-парке, запереть за собой дверь. Выдал Рэю ключи.