Татьяна Полякова - Не вороши осиное гнездо

– Я не Бад и с удовольствием трахаюсь без всяких чувств. Мухи отдельно, котлеты отдельно.

– Ты это нарочно говоришь, – разозлилась я. – Просто дразнишь меня.

– Ничего подобного. Я открываю глаза юной особе на предмет ее любви, предмет абсолютно недостойный во всех смыслах.

Стыдно сказать, но я едва не заревела с досады, хотя прекрасно понимала, для чего он все это говорит. Хочет убедить, что моя любовь к нему не более чем блажь. Большое спасибо Маринке за ее ночные труды! Мало мне переживаний, так теперь еще и это…

К счастью, впереди показалась фабрика, точнее, гаражный кооператив, что позволило мне справиться с нахлынувшими эмоциями. Я хотела выглядеть профессионалом, а не слезливой девицей.

Ворота были закрыты, так же как и калитка. Владан немного постучал по ней ногой и даже крикнул:

– Эй! Есть кто живой?

На крик из ближайшего гаража вышел охранник со свежей царапиной на лбу и вежливо поздоровался.

– Где хозяин? – спросил Владан.

Тот вздохнул и ответил с намеком на осуждение:

– В «живодерне». С вечера там.

– Понятно. А что с лицом?

– На пожаре покорябался.

Владан кивнул и зашагал прочь, я припустилась за ним.

– Что за живодерня?

– Сейчас увидишь.

Минут через десять мы входили в кафе, носившее это в высшей степени странное название. Интересно, кто до такого додумался. Хотя, оглядевшись, я готова была признать: подобному заведению нормальное название вряд ли бы подошло. Назвать эту забегаловку кафе язык не поворачивался. Занимало оно цокольный этаж дома, дожидавшегося своей очереди на снос. Темное помещение с низким потолком, барной стойкой и десятком столов: липких, грязных, как и все здесь. По углам обретались личности самого дикого вида. Сразу и не скажешь, какого пола. На одну я подумала, мужик (рабочий комбинезон, короткая стрижка и отсутствие груди), но тут она визгливо заговорила, и стало ясно: баба.

Горбатого я увидела сразу, он сидел за стойкой, опершись на нее левой рукой и склонив голову. Когда мы подходили, он как раз сказал бармену:

– Налей еще.

Тот покачал головой, точно сомневаясь, перевел взгляд на Владана и кивнул в знак приветствия. Горбатый, обнаружив нас за своей спиной, усмехнулся:

– Привет. Вернулся, значит? Выпьешь со мной?

– Не рановато для выпивки? – спросил Владан, устраиваясь рядом, указав бармену на бочонок пива, стоявший на стойке.

Тот поспешно налил бокал, пододвинул Владану и спросил меня с сомнением:

– Вам тоже?

– Есть что-нибудь безалкогольное?

При этих словах Горбатый громко рассмеялся. Кстати, выглядел он не таким уж и пьяным, учитывая, что, по словам охранника, обосновался здесь с вечера.

– Все из-за твоей девчонки, – заявил он, когда смеяться ему надоело.

– Что «все»? – спросил Владан.

– Слышал, что меня подпалили? Полыхало будь здоров. Убытки и куча дерьма, которое придется разгребать.

– И виновата в этом моя девчонка?

– Может, я не так выразился. Извини. Она притащила Бада, вся улица видела, как мы разговаривали.

– И что?

– Кому-то его появление очень не понравилось…

– Я не обладаю таким острым умом, как твой, и теряюсь в догадках: при чем тут моя девчонка и Бад?

Горбатый немного посопел обиженно.

– Она ведь тебе все рассказала?

– Допустим.

– Одно дело, когда нос в чужие дела сует девчонка, и совсем другое – твой друг Бад.

– Ага. Мало-помалу проясняется. А куда они сунули нос?

– У меня пропала работница. Ушла и не вернулась. А тут еще убитая баба в подворотне.

– А как убитая баба связана с твоей фабрикой? – поинтересовался Владан.

– Никак, – нахмурился Горбатый.

– Тогда по-прежнему не очень понятно.

Горбатый в досаде махнул рукой.

– Хотите, мы найдем тех, кто устроил пожар? – влезла я. – И разыщем вашу работницу?

Владан свел глаза у переносицы, а я пихнула его в бок, беззвучно произнеся:

– Клиент.

– Я хочу, чтоб меня оставили в покое. А то я не знаю, сколько вы сдерете за труды.

– Мы сделаем существенную скидку. По-дру-жески.

Он вроде бы задумался, а потом покачал головой:

– Нет уж.

– Где сейчас твои работницы? – допивая пиво, спросил Владан.

– Тебе зачем?

– Хочу поболтать о том о сем.

– Черт, – выругался Горбатый. – Мало мне неприятностей…

– Вот это верно, – перебил Марич.

Тот покачал головой в досаде и сказал:

– Барак в Земляном переулке. Я позвоню, чтоб тебя пустили.

Владан бросил на стойку купюру и, кивнув мне, направился к выходу. Я залпом допила воду (ничего безалкогольного, кроме воды, здесь не нашлось) и припустилась за ним.