Татьяна Полякова - Не вороши осиное гнездо

– Так уж и фурия? – улыбнулся Владан.

– Вы, молодой человек, как видно, с ней не знакомы. У Ксюшки аллергия, я очень тщательно убираю в ее комнате, да и вообще в доме. Уж можете поверить, я свои обязанности знаю. Работала в лучших домах, и везде только положительные отзывы. А Танька демонстративно берет тряпку и за мной пыль вытирает. Можете такое представить? Я даже уйти из-за нее хотела. Совершенно несносная баба.

– А какие у нее отношения с Сохновым?

– Какие могут быть отношения? Он терпит, зубы сцепив. Ей же слова не скажи. Так что там с ее матерью? С какой стати ей вздумалось Таньку искать?

– Она сомневается, что Татьяна сейчас на юге.

– Еще одна полоумная… Ну, семейка.

– То есть Татьяна с девочкой в Сочи?

– Само собой.

– Они собирались туда в понедельник. Теперь выясняется, что уехали раньше, и за все время Татьяна матери ни разу не позвонила.

– Ничего удивительного. Я не раз слышала, как они ругались. По телефону, естественно. Танька только что не материлась и мне жаловалась: достала мамаша.

– Из-за чего ругались?

– Из-за всего. Обе совершенно не в состоянии себя сдерживать. Мать Таньке мозг выносит из-за того, что та родить вовремя не смогла. Да и не собирается, судя по всему. Интересно, от кого ей рожать? Где найти настолько отчаянного мужика… Хотя, если честно, Танька не плохая. Добрая. Ксюшку любит. Крикливая и характер неуживчивый. Что на уме, то и на языке. Никакой дипломатии. Оттого запросто обидеть может. Между прочим, мать ее не в первый раз ищет. Зимой Танька с Ксюшей в Москву уехали, в океанариум. Остановились у какой-то родни, хотели на пару дней, задержались на неделю. Я убираться пришла, вдруг звонок. Какая-то баба орет в ухо: «Где Танька?» Вынь да положь. Я даже не сразу сообразила, что это ее мать. Говорю, она в Москве, а полоумная мамаша рычит: чего она там делает? За полчаса меня едва в могилу не свела. Когда Танька вернулась, я ей про звонок рассказала. И что вы думаете? Она только рукой махнула: мамке делать нечего. А мои нервы?

– То есть вы считаете, Пелагея Алексеевна беспокоится совершенно напрасно?

– А что тут считать? Ее дочурка на море отдыхает, пробудут они там до октября.

– Это Сохнов сказал?

– Танька сама говорила.

– Они при вас уезжали?

– Нет. Я убираюсь у них три раза в неделю: понедельник, среда, пятница. В среду Танька с Ксюшей были здесь, а в пятницу я пришла в девять утра, как обычно, а в доме никого.

– У вас есть ключ? – спросил Владан.

Марина Сергеевна с достоинством ответила:

– Мне доверяют.

– Вас не удивило, что они так внезапно уехали?

– Да я вообще сначала решила, что они в поликлинику ушли или еще куда-нибудь. Но время к обеду, а их все нет. Ребенку спать надо. Насчет режима у Таньки строго. Ну, я до трех часов терпела, а потом Сергею Петровичу позвонила, где, мол, наши, а он сказал, улетели. Ксюшка кашлять начала, вот и решили пораньше отправиться. На солнце да в соленой воде…

– То есть улетели они…

– Получается, что в четверг. В среду точно дома были. Ксюшка в бассейне во дворе плескалась, должно быть, тогда и настудилась. Ветрено было.

– А вы не обратили внимания, много вещей девочки они с собой забрали?

– Я вас умоляю, у Ксюшки столько барахла… половину забери – и незаметно будет.

– Может, игрушки были разбросаны… Что-то указывало на тот факт, что уезжали они в спешке?

– Игрушки Ксюша приучена убирать сразу. Я же говорю, с дисциплиной у Таньки полный порядок.

– Но мячик на дорожке все-таки оставили, – улыбнулся Владан.

– А вы наблюдательны. Точно. Мяч не убрали. И воду из бассейна не вылили. Видно, и вправду торопились.

– Ксюше сколько лет?

– Пять.

– А Татьяна с ней…

– С самого рождения. Покойная жена Сохнова работать не прекращала, пару недель после родов дома посидела, и все. Я тогда тоже только-только к ним устроилась. По рекомендации. Амелия Николаевна на своем ресторане прямо помешана была. Дался он ей, прости господи. Вы ведь знаете, что случилось. Осталась Ксюшка без матери. А уж как Сохнов горевал… Танька боялась, руки бы на себя не наложил. Страшно вспоминать, что было.

Однако страшные воспоминания не помешали Марине Сергеевне разделаться с десертом. Закончив трапезу, она вытерла рот салфеткой и вздохнула, то ли печалясь, что поддалась слабости, то ли горевала, что все тарелки на столе уже пусты.

– Вы сказали, что обычно к девяти приходите, – сменил тему Владан.

– Да, так и есть. Завтра ложусь в дневной стационар, вот и перенесла уборку. Сергею Петровичу позвонила, он был не против. Сегодня все равно в Москву уехал, так что моя работа его отдыху не помеха.