Иван Любенко - Черновик беса

— Оставайтесь на месте! — скомандовал присяжный поверенный Толстякову, и, вынув из-под пиджака браунинг, решительно зашагал в сторону, где разыгрывалась кровавая драма.

Завидев новую жертву, три лохматых чудовища, словно соревнуясь друг с другом в скорости, кинулись навстречу. Клим Пантелеевич стал спиной к скале и, держа левую руку на уровне горла, хладнокровно прицелился. Раздались три выстрела, следующие один за другим. Первый пёс покатился кубарем, второй, скуля, завертелся на месте, третий упал на грудь и, точно пригвождённый к земле, испустил дух. Адвокат сделал несколько шагов, вскинул пистолет и вновь произвёл два выстрела. Четвёртая собака завалилась на спину и из её пасти хлынула кровавая пена. А последняя, визжа от боли, забилась в кустарник. Ардашев раздвинул ветви и спустил курок. Раздался выстрел. И только теперь он подошёл к растерзанному человеческому телу.

Разбрызганная вокруг кровь смешалась с дорожной пылью и, запёкшись на солнце, уже начинала твердеть. Голова жертвы почти отстала от туловища, но ещё держалась на кусках кожи. Внутренности вывалились из разорванного живота и лежали на земле. Правая голень белела открытой костью.

— Подойдите, Сергей Николаевич! — крикнул присяжный поверенный, убирая пистолет под пиджак. — Теперь можно.

Толстяков кивнул и зашагал, но как-то очень осторожно, словно боясь провалиться в ловчую яму.

— Боже! Это же Блэкстоун! — закрыв лицо руками, промолвил газетчик. — Как он тут оказался?

— Очень просто. Помня ваши слова о предстоящей встрече с Фогелем, он решил приехать первым и купить марку. Ни в каком аукционе англичанин и не собирался участвовать. Это был плохо скрываемый блеф. Но его погубила жадность и неумение держать слово.

— Выходит, вчера он меня обманул?

— Именно так. Но, как говорится, «God hates sinners», а по-нашему: «Бог шельму метит».

— Но откуда здесь взялись эти собаки?

— Вы забыли стихи Беса про пять голодных псов?

— Нет-нет, я помню, конечно. Но тогда, получается, что меня, а не британца должны были порвать на части эти мерзкие твари?

— Не только вас, но и меня тоже. Он поджидал нас, полагая, что мы не сможем справиться с собаками. И ему было невдомёк, что британец пройдёт здесь первым. Бес всё рассчитал: подготовил завал и держал наготове голодных псов, которых, как я полагаю, он купил у чабанов, и, вероятно, они успели к нему привыкнуть. Животных не кормили несколько дней, и они совсем озверели. Увидев человека, он отцепил верёвки, и пастушьи собаки понеслись.

— Разве Бес не понял, что англичанин — не вы и не я?

— Дело в том, что британец шёл с солнечной стороны, и потому Бес его не разглядел. Он был уверен, что эти пять псов разорвут нас обоих. За первым человеком должен был появиться и второй. Но у него не выдержали нервы, и он спустил всю свору, либо просто не сумел их удержать.

— Смею заметить, что преступник хорошо знаком со здешними окрестностями.

— Вы правы. Не исключено, что он наблюдает за нами и сейчас.

— И что же делать? Насколько я понял, у вас остался всего один патрон.

— Это так, но теперь он не опасен, потому что впервые потерпел фиаско и, как любой маниак, очень расстроен. Потому, будь у него хоть ручной пулемёт Мадсена, сейчас он не смог бы даже нажать на спусковой курок. Да с двумя людьми не так легко справиться, тем более, если у меня остался последний патрон. К тому же, он, наверняка считает, что у вас есть заряженный бульдог. — Ардашев щёлкнул крышкой золотого Мозера и продолжил: — Время против нас, и следует поторопиться. В противном случае, мы можем не успеть к восьми.

— А зачем нам туда теперь идти, если понятно, что Фогель и есть Бес? — вопросил Толстяков.

— С чего вы это взяли?

— Послушайте, раз Бес решил напасть на нас здесь, стало быть, он был уверен, что мы поедем в Коджоры, так?

— Безусловно.

— А кто ещё мог это знать, кроме самого Фогеля?

— Да кто угодно! Любой другой человек, находящийся рядом с Фогелем, звонившим к нам в отель. Вы ведь сами мне говорили, что вчерашний разговор с начальников почты Коджор был несколько странен. Вам показалось, что он говорил торопливо, точно опасаясь, чего-то. Помните?

— Это так. Но, с другой стороны, Фогель достаточно хорошо меня знает и вполне может быть Бесом.

— Другими словами, вы считаете, что господин Фогель — неудавшийся писатель — отправился в Петербург, сжёг там Сырокамского, а потом прибыл в Сочи и, чтобы досадить вам, принялся убивать всех подряд?