Инна Бачинская: Тринадцать ведьм

— Не нужно, я ведь только предположил, — сказал он. — Вообще-то, у меня интуиция просто зверская! Тебе никто не говорил, что я волхв?

— Если бы я убила мужа, то не стала бы рисовать знак, — сказала она твердо. — Надеюсь, это понятно? Я была бы до смерти рада, что меня никто не заподозрил. Если бы я его убила, я оставила бы все как есть… какой знак! И сидела бы, прижав ушки, в ожидании, что меня тоже вот-вот убьют. — Она замолчала, глядя ему в глаза. Потом добавила: — Хотя нет, я бы отдала снимок следователю, и пусть бы Шепель доказывал, что он не убил также и моего мужа-шантажиста. А чтобы связать его убийство с другими, нарисовала бы знак. Кстати, следствие еще не закончено, ванная комната до сих пор опечатана. Правда, бумажку легко отлепить…

Монах рассмеялся.

— А ты действительно волхв? — спросила Ида.

— У нас вся семья волхвы.

— Я сразу почувствовала в тебе что-то необычное… А ты видишь будущее?

— Вижу. Хочешь, скажу?

Ида задумалась. Монах с любопытством наблюдал. Он заключил пари с собой, что она откажется. Он не ошибся.

— Я не хочу знать, так интереснее. Да и страшно. Пусть будет тайна.

— Как манускрипт Войнича.

— Как что? — удивилась Ида.

— Это книга. Самая непонятная и таинственная книга на Земле, которую никто не может прочитать.

— Почему?

— Потому что она написана на марсианском языке, которого никто не знает.

— И никто не знает, о чем она? Даже ты?

— Я предполагаю, о чем она.

— О чем?

— Сначала кофе и бутерброды.

Теперь рассмеялась Ида…

…Он крепко уснул и не слышал, как кто-то звонил в дверь, потом ходил по комнате; как хлопнула входная дверь и ушла Ида…

Разбудил его звонок мобильного телефона. Это был Леша Добродеев.

— Христофорыч! Они арестовали Шепеля! — Добродеев был вне себя от возбуждения. — Вчера! Была какая-то драка, его задержали, а сегодня у следствия появились доказательства, что он убил жену! Звонил мой графоман. Он ушел в несознанку и все отрицает!

— Я знаю, Леша, — перебил Монах. — Его задержали за драку со мной.

— С тобой?! — опешил Добродеев. — Ты с ним подрался? Христофорыч, ты чего? С какого бодуна вы подрались? Он же запросто мог тебя убить!

— Мог. У следствия появились доказательства того, что Шепель был дома в ночь убийства жены.

— Доказательства? — переспросил Добродеев. — Какие доказательства?

— Снимок, на котором дата. Тот, кто сделал снимок, его шантажировал.

— Ничего не понимаю! Откуда ты знаешь? — воскликнул Добродеев. — Может, сбежимся?

— Я сейчас у Иды, после драки у меня постельный режим.

Добродеев хмыкнул.

— Это не то, что ты подумал, Леша. Хочешь, приходи сюда. Я тут один, все на похоронах. Адрес знаешь? Захвати чего-нибудь… помянуть.

Добродеев прилетел через полчаса. Уставился на Монаха, открывшего дверь, рассмотрел синяк и разбитую губу.

— Христофорыч, это Шепель тебя? — спросил потрясенно. — Уму непостижимо! Где это вы?

— Здесь, около дома. Он бросился на меня с ревом: «Паршивая ищейка!» На мое счастье, там случились Светлана и ее друг Гарик, они меня отбили и вызвали «Скорую». Гарик держал Шепеля, пока не приехала полиция. Раздевайся, Леша, и будь как дома.

— Как он сюда попал? — спросил Добродеев, располагаясь в кресле в гостиной.

— Наша добрая знакомая Светлана считает, что он пришел убить Иду. Все по плану.

— А снимок у Пояркова откуда?

— Должно быть, от Иды. Она собиралась к нему сегодня утром, до похорон.

— Снимок сделала она?

— Нет, снимок сделал ее муж. Она наткнулась на него случайно.

— Он шантажировал Шепеля, а тот, не подозревая, кто шантажист, стал… лупить всех подряд, как выразилась Саломея Филипповна, — подхватил Добродеев. — А знак?

— Знак… — вздохнул Монах. — Знак изобразила Ида, когда вернулась из больницы. Она не хотела отдавать следователю мобильный телефон мужа, чтобы не бросить тень на память замечательного человека, подумала, что еще одна смерть и еще один знак однозначно укажут на убийцу, что, возможно, обойдутся без мобильника… как-то так.

— Странная логика, — заметил Добродеев после паузы. — Все равно его на абажуре никто не заметил бы.

Монах пожал плечами.

— Финита? — спросил Добродеев. — Как ты сказал тогда: «Мы поймаем нашего ведьмака за лысый хвост!» Помнишь? Похоже, мы поймали нашего Чернокнижника, Христофорыч.

Монах потрогал синяк под глазом, пощупал шишку на затылке и сказал:

— Похоже, Леша. Мы поймали нашего Чернокнижника за лысый хвост. А также Ведьмака за ту же часть тела.