Тибор Роде - Вирус «Мона Лиза»

Хелен пошла дальше, чтобы не потерять из виду Мэйделин. Никому прежде она не рассказывала об этом.

– Я тоже это умею, – наконец произнесла она, когда Миллнер догнал ее.

Удивленный, он остановился и взял ее за руку.

– Что?

– Слышать цвета и видеть звуки. Когда я слышу чьи-то слова, перед моим внутренним взором возникают цвета и оттенки. И наоборот, я слышу звуки, когда вижу краски. Однако же обычно это не речь и уж тем более не мелодия… – Хелен умолкла на миг, а затем продолжила: – Это называется синестезия, а таких, как я, называют синестетами. Сочетание чувств, аномалия мозга. Когда мне делали МРТ, это изменение даже удалось увидеть. В конце концов, это можно представить себе таким образом: когда в моем мозгу активируется один орган чувств, затрагивается и другой. Прихоть природы, которая иногда может свести с ума. Например, ваша речь для меня обычно ассоциируется с оттенком красного дерева, время от времени – с оттенками бронзы.

Миллнер удивленно уставился на нее.

– Цвет красного дерева? – недоуменно переспросил он. – Что ж, в любом случае лучше, чем розовый.

Хелен невольно усмехнулась.

– Ничего не могу с этим поделать.

Миллнер наморщил лоб.

– Что вы имели в виду, когда сказали, что при виде красок обычно не слышите слов, не говоря уже о мелодии? – спросил он.

Хелен помолчала.

– Это прозвучит странно, но феномен синестезии еще до конца не изучен… Я могла бы убедить руководство института начать соответствующий проект с моим участием. В последнее время при виде определенных цветов я слышала целые фразы.

– При виде определенных цветов? – не отставал Миллнер.

От Хелен не укрылся строгий тон его вопроса.

На миг она задумалась, затем отвернулась и решила, что лучше всего не затрагивать тему странных посланий «Моны Лизы». Она сама еще не понимала этого, в конце концов, все происходило только у нее в голове.

– Да, цветов, – уклончиво ответила она.

Миллнер продолжал пристально смотреть на нее, и она буквально чувствовала, что ему не терпится задать и другие вопросы, но внезапно он вздрогнул, лицо его расслабилось.

– Цветов, значит, – мягким тоном повторил он и хитро улыбнулся. – Скажете, когда захотите об этом поговорить, – добавил он. – Полагаю, у вас с этим Салаи есть нечто общее… Возможно, я еще сумею расшифровать некоторые абзацы из дневника Пачоли.

Хелен с благодарностью кивнула. Она была благодарна ему за понимание и за то, что он не стал настаивать на том, чтобы она ответила на его вопрос.

Ясно было одно: Миллнер – хороший детектив.

В этот миг к ним вернулась Мэйделин.

– Она в следующем зале, но там столько людей, просто безумие! – взволнованно воскликнула она.

Хелен посмотрела на план.

– Верно!

Они перешли в следующий зал и остановились. Перед плексигласовым покрытием стояла огромная толпа людей, закрывая для них обзор.

– Вся эта история только увеличила популярность «Моны Лизы», – произнес Миллнер. – И не только потому, что картина благодаря твоей матери стала еще прекраснее, – добавил он, обращаясь к Мэйделин.

Хелен ущипнула его за бок. Комиссия по реставрации Лувра приняла решение завершить чистку лака руками профессионалов. Было установлено, что Хелен, сняв его верхний слой, причинила картине гораздо меньше вреда, чем опасались сотрудники музея на протяжении долгого времени. Боясь последствий, картину не чистили уже много лет, но теперь, когда из-за Хелен это поневоле пришлось сделать, мир был буквально потрясен результатом. По телевизору она видела, что картина вновь сверкает яркими красками.

«Возрождение “Моны Лизы”» – так называлась статья в «Бостон глоб».

– Почти два миллиона посетителей побывало здесь с тех пор, как она снова появилась в экспозиции, – сообщил Миллнер. – А поскольку «Моны Лизы» из Прадо и Айзелуортской «Моны Лизы» больше нет, она теперь осталась единственной в мире. Я слышал, что из солидарности с утратившими свои шедевры музеями картина впервые за несколько десятилетий покинет стены Лувра и отправится в мировое турне. Скоро практически все человечество сможет увидеть ее! – Он вдруг умолк. – Как будто все это спланировал не Павел Вейш, а рекламный агент «Моны Лизы»!

– Я хочу увидеть ее! – воскликнула Мэйделин и подпрыгнула на месте, чтобы хотя бы через головы людей бросить взгляд на картину.

– А благодаря громким событиям даже молодежь заинтересовалась старой леди, – усмехнувшись, добавил Миллнер. – Какая ирония!