Тибор Роде - Вирус «Мона Лиза»

Он бросил последний взгляд на то место, где обычно висела «Мона Лиза», и побрел дальше, покидая крыло Денон. Возможно, его считают бесчувственным, бесчеловечным, и следовало признать, что этот поступок пробуждал в нем сомнения. Павел Вейш остановился напротив картины, на которой был изображен распятый Иисус. Имя художника ни о чем ему не говорило.

Он бесчеловечен. А что делать? Таким и нужно стать ради того, что он задумал. Лишь у немногих есть иммунитет против вируса, а у него он проявился только после той кошмарной аварии. Он прошел сквозь огонь. И теперь нужно идти дальше. Он избран ради этой цели. И сегодня – его самое сложное испытание. Ведь все остальные считали то, что он пытался уничтожить, безвредным, более того, желанной целью. Возможно, его не будут почитать. Даже не поймут, от чего он избавил мир.

Однако такова судьба многих мучеников.

Наверное, с ним произойдет то же самое, что и с Ван Гогом. Гонимый художник, который сам отрезал себе ухо и в конце концов прострелил себе грудь, обрел славу уже после смерти.

Или же его постигнет судьба Салаи. Он посмотрел на часы на запястье. Еще час.

– Я понимаю, в каком вы положении, лучше, чем вы можете себе представить, – наконец произнес месье Руссель. – Намного лучше, – мрачно добавил он.

Хелен стояла перед ним на подкашивающихся ногах, надеясь, что не пожалеет о своих словах.

– Но вы ошибаетесь, если думаете, что «они» сделали ставку только на вас.

Она с недоумением взглянула на месье Русселя. Правильно ли она поняла его?

– И поэтому, к сожалению, вы не можете на меня рассчитывать, – продолжал месье Руссель. – Все, что я могу сделать, чтобы помочь вам и себе, это оставить вас с картиной наедине и увести охранника от двери. У вас есть час, в лучшем случае полтора, после чего, для нашего общего блага и безопасности, там, на мольберте, должна оказаться «Мона Лиза» из Прадо.

Месье Руссель сделал шаг к двери, а затем вдруг резко остановился, повернулся и подошел к «Моне Лизе». С невероятной нежностью он провел ладонью по верхнему краю доски, а затем вышел из лаборатории, не глядя на Хелен.

Она изумленно смотрела ему вслед, а затем разрыдалась. Содрогаясь, она рухнула на колени и заплакала. Взгляд ее упал на «Мону Лизу». Она снова услышала мелодию. Хелен закрыла ладонями уши, но пение не стало тише. Зажмурила глаза – и мелодия оборвалась. Она ударила себя по голове, словно это что-то могло изменить, а затем снова взглянула на картину.

Улыбка Моны Лизы, добрый, все понимающий взгляд оказали на Хелен утешительное воздействие. Она постепенно успокоилась и полностью отдалась во власть пения. Как же оно прекрасно! Бесконечно прекрасно. Хелен убрала за ухо прядь волос, упавшую на лоб. Если смотреть снизу, лицо Джоконды скрывалось за густой пеленой, лак казался еще более непрозрачным. Наконец Хелен поднялась. Она посмотрела на сумку, все еще стоявшую на стуле рядом с картиной. Тщательно вытерев руки о брюки, она осторожно отодвинула подлинную «Джоконду» на несколько сантиметров в сторону. Затем открыла застежку сумки, вынула оттуда «Мону Лизу» из Прадо и поставила ее на мольберт рядом с оригиналом.

Картины действительно имели сходство в размере, сюжете и красках. Только, как и ожидалось, портрет из Прадо, несмотря на все ухищрения фальсификатора Луи, все еще оставался более ярким и сияющим. Пока она сравнивала картины между собой, мелодия, которую она слышала, когда смотрела на подлинник, смешалась с шепотом, исходящим от картины из музея Прадо.

– La bella – parvenza – del – male!

– Красивый отблеск зла, – негромко произнесла она себе под нос. Внезапно ее душу затопила волна страха.

Она вот-вот лишится рассудка! Будучи неврологом, она знала, что человеческий мозг мастерски умеет отвлекать от ужасных вещей. Похищение Мэйделин, безусловно, нанесло ей тяжелую травму, и эти голоса – лишь попытки мозга защитить ее. Или, возможно, что… Она вспомнила пятно на снимке МРТ, на которое указывала Бетти. Исследование провели лишь несколько дней назад, но оно казалось воспоминанием из другой жизни. Нет, так быстро события не могли развиваться. Или могли?

Массируя виски, Хелен закрыла глаза. Нужно наконец сосредоточиться на задаче, ради которой она оказалась здесь.

Благодаря различиям в яркости обеих картин подмену заметят сразу. Впрочем, старик Вейш, судя по всему, сделал своим сообщником и месье Русселя, и не важно, какие средства он для этого использовал. Возможно, руководитель экспозиции должен был помешать своим сотрудникам слишком быстро обнаружить кражу.