Сантьяго Пахарес - Без обратного адреса

Начали они, правда, со скромного тиража в пять тысяч, но реклама и продвижение были настолько удачными, что через два месяца его переиздали, а потом, всего через месяц, еще раз. На Франкфуртской книжной ярмарке права на перевод продали в одиннадцать стран на трех континентах. Лео смог бросить свою бухгалтерскую работу на обувной фабрике и сочинять, не заботясь о куске хлеба. Он так страстно хотел порвать с прошлой жизнью, что даже переехал в Лиссабон, когда стал писать второй роман. Сначала речь шла только о временной смене обстановки, но когда ему встретилась Инес и они стали жить вместе, Лео поселился в Лиссабоне и снял двухэтажный дом – со старинными потолочными балками, с большим запущенным садом. Дом стоял на холме, откуда, кстати, был прекрасно виден ресторан «Вифлеем» – торчавшие из зелени башенки стилизованного под за́мок здания. Там-то, у себя, подальше от Давида и его советов, Лео сочинил второй роман – «На севере не бывает дождей». Первые два тиража продавались хорошо, а потом люди уже не рекомендовали друг другу эту книгу, да и критика, по сравнению с первым романом, стала прохладнее. Агенту удалось продать роман лишь в три страны – европейские. Давид по опыту знал, что подобное случается: как бы ни была хороша книга, ей не удается пробиться к читателю, тонкий контакт с ним вдруг пропадает. Понимал он и другое: второй роман был объективно слабее первого, не имел его магии, прелести новизны, отличающей новичков в мире литературы – с их энтузиазмом, свежестью взгляда, иллюзиями. В первом романе автор рассказывал о себе – и говорил со знанием дела. Для второго ему не хватало материала. Вот тогда-то, зажатый неуверенностью, страхом и недоверием к себе, он и вставал перед крутой горой третьего романа. Эту высоту надо было взять – или превратиться в ничто. Давид никогда не писал сам, но с двадцати восьми лет работал в издательстве и наблюдал за писателями. И если он теперь был в чем-то уверен, так в том, что писатель – существо очень хрупкое. Хороший издатель всегда почувствует, когда следует поддерживать автора, а не прессовать его, прибавляя мелкие обиды самолюбия к творческим мукам. Ведь речь шла о читателях и тиражах. О книгах и авторах. А они порой знать не знали, какие крутые повороты и ловушки ждут их на пути в литературу.

Читатель же требователен, чтобы не сказать капризен. Если его впечатляет первый роман какого-то автора, то непременно прочитает и второй, но уж если второй не понравится, третий он не станет читать. В тот момент, когда автор погружается в пучину неуверенности в себе, забота издателя – бросить ему спасательный круг.

Давид несколько месяцев ждал пятую главу. Лео не спешил отвечать на письма и не всегда подходил к телефону. Приходилось ездить к нему домой лично, чтобы взглянуть, как продвигается дело. Давид очень охотно остался бы дома с Сильвией, своей женой: поужинали бы, сходили в кино. Вместо этого он мчался в машине по Лиссабону в сторону порта. На противоположной стороне бухты, в Альмадо, над морской дымкой, почти никогда не исчезающей в устье Тахо, возвышалась статуя Спасителя. Давид подумал, что сегодня вечером как никогда нуждается в его помощи.

Когда они свернули с шоссе и машина запетляла по узким улочкам подозрительного квартала, пришлось покрепче вцепиться в сиденье и терпеливо переносить ворчание шофера. Тот, судя по жестам, пытался объяснить пассажиру, какой это плохой район и как он недоволен. Его португальского Давид так и не понял. На площади Мартима Мониса водитель остановил машину и намекнул, что дальше не поедет. Давид не знал, то ли его уже довезли до места, то ли таксист боится углубляться в опасный квартал; он просто заплатил и вышел. Двинулся по площади, глядя, у кого бы спросить дорогу. Показал адрес какой-то молодой паре, и те, объясняясь жестами, указали, в какую сторону идти, затем спросил еще раз. Так, переходя от одних прохожих к другим, минут через десять Давид нашел нужный дом: старый, трехэтажный, облицован осыпающимися изразцами, с верхнего этажа слышится музыка. Позвонил Лео, и тот снова не ответил. Раздраженный тем, как складывался вечер, от которого они ждал только спокойного делового ужина, Давид нажал кнопку домофона. Открыли сразу же, не задавая вопросов. Лестница наверх поражала теснотой и мрачностью. Дверь в квартиру оказалась полуоткрытой, а внутрь пришлось пробираться, протискиваясь в толпе под оглушительную электронную музыку. Ему показалось, будто квартира двухуровневая – была лестница вниз.

Читать дальше