Александрина - Слеза Будды

– Ты хоть понимаешь, если даже всё, о чём ты говоришь, окажется так на самом деле, через эту фрамугу не влезет не только моя, но и твоя голова?

– Конечно. Зато влезет моя рука, если ты меня подсадишь, я попытаюсь открыть окно изнутри. Мы проникнем в кабинет Бориса Львовича через окно и сможем спокойно поискать улики.

– Танечка, тебе не кажется это нелепой авантюрой?

– Нет, Витюша. Мне кажется, что другого шанса узнать правду у нас просто не будет.

– Танюша, ты знаешь, что ради тебя я готов на многое, даже пойти на смерть, но ты вынуждаешь меня к совершению противоправных действий.

– Витенька, я всё возьму на себя.

– И ты думаешь, я позволю тебе это сделать?

После коротких препирательств мы всё же договорились встретиться в час ночи у антикварного магазина, предварительно замаскировавшись, чтобы случайно не быть узнанными. Я нацепила на себя рыжий парик, забытый как-то сестрой у меня дома, на веки наложила синие тени, а губы накрасила вульгарной красной помадой. Пришлось даже пожертвовать одной из юбок, превратив её из миди в мини. На голову надела шляпку с вуалью, когда-то позаимствованную у мамы. Труднее всего пришлось с верхней одеждой. Порывшись в старых бабушкиных вещах, хранившихся на антресолях с незапамятных времён, нашла старый плюшевый полушубок, бывший в моде лет 20-ть тому назад, и изрядно поеденную молью муфту, из которой соорудила что-то типа боа, предварительно распоров её и разрезав вдоль на три части. В общем, образ женщины лёгкого поведения, на мой взгляд, мне вполне удался. Во всяком случае, Виктор не сразу узнал меня.

– Ну что, парниша, не желаете ли познакомиться с прекрасной незнакомкой и угостить её бокальчиком вина? – обратилась я к нему, подходя ближе.

– Танюшка, ты, что ли? – узнав меня, видимо, только по голосу, изумлённо произнёс он. – Недаром у тебя сестра – актриса!

– Я! Собственной персоной! А ты, Витенька, как-то слабо замаскировался. Неужели в ваших академиях не обучают искусству перевоплощения?

В своём маскировочном прикиде Виктор походил на простого работягу или таксиста. На нём были тёмные брюки, потёртая кожаная куртка и клетчатая кепка.

– Я-то надеялась, что пройдусь с респектабельным господином под ручку. Проститутка и работяга неубедительно смотрятся вместе.

– Ну, извини, если не угодил. В наших милицейских академиях обучают искусству ловить преступников, а не перевоплощаться в них, – парировал он, как мне показалось, с некоторой обидой в голосе.

– А как же внедрение в банду, блатная феня?

– Для этого необходима спецподготовка.

– Да ладно, Витюша, шучу. И так сойдёт, – сказала я, переворачивая его кепку козырьком назад. – Так ты больше на блатного похож. И подними воротник куртки, чтобы хоть как-то лицо прикрыть, а то в таком виде тебя любая собака узнает. Хорошо, хоть шарфик повязал, – обрадовалась я, увидев торчавший из-под воротника куртки шерстяной аксессуар. Вытащив его наружу, обмотала им шею Виктора таким образом, чтобы закрыть часть лица. – Совсем другое дело! Теперь тебя родная мать не узнает.

– Ты – опасная женщина, действуешь, как настоящий преступник. Детективов, что ли, начиталась? – сказал Виктор, смеясь.

– Не без этого. Так, Витюша, шутки в сторону. Сыщикам надо иметь… как там Дзержинский говорил?

– Холодную голову, горячее сердце и чистые руки. Правда, он имел в виду чекистов.

– Не важно. Иди за мной. – В этот момент я чувствовала себя хозяйкой положения. – Видишь вон тот скверик за магазином? Туда выходят окна кабинета Бориса Львовича. Обходим его слева. Когда подойдём поближе, подсадишь меня и я попробую через фрамугу открыть окно изнутри.

Каково же было моё разочарование, когда обнаружилось, что фрамуга была закрыта. Весь наш маскарад оказался ни к чему. Думаю, в этот момент Виктор испытал чувство облегчения. Но тогда я об этом не думала. Мы присели на скамейку в сквере.

– Вить, а где сейчас может находиться Зина?

– В КПЗ – камере предварительного заключения.

– А что с ней будет потом?

– Если предъявят обвинение в течение 72-х часов, переведут в СИЗО – следственный изолятор.

– Кошмар! Бедная Зина!

– Танюш, уже поздно. Попробую поймать такси. Ты пока здесь меня подожди. Я быстро.

Пока Виктор ловил такси, ко мне подсел какой-то пьяный в хлам мужик.

– За сколько продаёшься, красавица? – спросил он заплетающимся голосом.

– Я не продаюсь. Оставьте меня в покое.

– Оно и видно, шалава. Идём. Здесь недалеко. Хорошо заплачу.