Бриджесс - Двойник

Я решил рассказать Ламмерсфильду всю правду, и мне хотелось изложить ему историю в самой краткой и сжатой форме...

Мои размышления прервал следователь Нейль.

- Приехал судья, - сказал он. - Ваше дело пойдет первым!

Несмотря на ранний час, зал суда был битком набит публикой.

Когда я направился на указанное мне следователем место - деревянное помещение, напоминающее загон для скота, я не узнал ни одного лица, кроме Морица. Он сидел в центре зала и упорно избегал моего взгляда.

Пресса была в полном составе и, покая усаживался, вокруг меня слышалось жужание и шушукание.

Дальнейшая процедура была, как обыкновенно пишут в газетах, "краткой и чисто формальной".

Прежде всего, следователь Нейль вошел в свидетельскую камеру и в кратких словах изложил подробности моего ареста.

После него следователь Кортис сделал свой полицейский доклад. Понятно, что я слушал его с величайшим интересом.

Кортис заявил судье, что тело убитого мужчины, найденное в "Боксе-Ренте", без всякого сомнения, признано за труп Стюарта Норскотта. Далее по его словам, имеется целый ряд показаний, что за два дня до убийства, я провел с покойным несколько часов в ресторане "Милан". Что, в ночь, когда произошло убийство, я находился на балу у лорда Сангетта, под именем Стюарта Норскотта, что я ушел оттуда рано - это может подтвердить сам лорд Сангетт - и в несколько возбужденном состоянии... Что я вернулся домой рано утром, и платье, надетое на мне, было запачкано кровью...

Правда, Кортис заявил, что в деле имеются некоторые темные, неясные стороны, и все же он настаивал на необходимости моего задержания...

Судья выслушал его, не прерывая до конца, и предложил мне поставить перекрестные вопросы свидетелям.

- В следующий раз меня будет представлять мой доверенный, - заявил я, - вот пусть он берет всю работу на себя!

Лицо судьи осветилось улыбкой.

- В таком случае я задержу вас до следующего дня! Надеюсь, что полиция даст вам возможность приготовить вашу защиту, согласно установленным правилам!

Выходя из зала суда я впервые заметил Марчию и Билли. Они сидели позади всех, но даже на таком далеком расстоянии лицо девушки выделялось как прекрасный цветок.

Я не показал вида, что узнал их: пресса следила за мной с громадным интересом, и мне не хотелось впутывать девушку в это дело.

Не прошло и четверти часа после моего возвращения в камеру, как мой сторож возвестил с благоговением на лице:

- Приехал министр внутренних дел. Он желает видеть вас немедленно!

Минуту спустя, ко мне ввели лорда Ламмерсфильда.

Я встал и, когда надзиратель вышел, закрыв за собой дверь, я поклонился моему высокопоставленному гостю.

- Как это любезно с вашей стороны, что вы так скоро пришли!

В первый момент лорд мне ничего не ответил. Он смотрел мне прямо в лицо с выражением не то удивления, не то иронии. Потом протянул мне руку и сказал:

- Даже председатель кабинета и тот иногда держит свое слово, мистер Норскотт!

Я засмеялся, отвечая на его рукопожатие.

- Лорд Ламмерсфильд, - начал я без всяких предисловий, - я просил вас придти сюда, чтобы выслушать от меня правду... Я... не Стюарт Норскотт! Этот интересный джентльмен теперь умер! Вот единственный пункт, в котором полиция не заблуждается!

Скотлэнд-Ярд делает замечательные успехи! - невозмутительно заметил министр, и, положив шляпу на стол, придвинул себе стул и сел.

- Я расскажу вам всю историю от начала до конца: так будет лучше! сказал я. - Кроме того, могу обещать, что вам не надоест ее слушать!

Ламмерсфильд вежливо поклонился.

- Мне ничего не надоедает, кроме политики.

Прохаживаясь по камере, я изложил моему посетителю всю изумительную историю моих похождений, начиная с момента встречи с Норскоттом на набережной. Я пропустил только один-два зпизода частного характера, касавшихся Марчии.

Когда я кончил, лорд некоторое время сидел молча, глядя на меня, потом тихо рассмеялся.

- Я вам очень признателен, мистер Бертон! - произнес он, наконец. - Я был убежден, что люди, подобные вам, в наше время существуют только в романах! Как утешительно убедиться в подобной ошибке! Да, я понимаю, что жизнь может представлять для человека, с таким пищеварением и такими принципами, как вы - большую ценность! Я скажу, что верить трудно в подлинность вашего рассказа: он слишком неправдоподобен!

Я поклонился.

- Кроме того, - прибавил Ламмерсфильд, иронически усмехнувшись, рассказ имеет то достоинство, что объесняет некоторые факты, над которыми в настоящий момент наш добрый деятель Кортис ломает себе голову!