Владимир Шеин - (Не) понимание долга

Ли Ён ни в одно из судебных заседаний не явилась. Её показания были оглашены (зачитаны) обвинителем, не смотря на возражения стороны защиты и молчание подсудимого. Такая возможность представлена во многих государствах с романо-германской правовой системой.

Ещё два судебных заседания были посвящены исследованию письменных материалов дела и вещественных доказательств.

Со стороны защиты ничего дополнительно представлено не было.

Затем два судебных заседания блистал прокурор. Его речь в прениях была многословной, и, судя по протоколу судебного заседания, несколько нудной. По сути, он перечислил доказательства, указанные выше, просил признать генерала виновным в убийстве и назначать ему наказание – 15 лет каторжных работ (санкция статьи предусматривала либо тюрьму, либо каторжные работы до 18 лет). Также просил лишить генерала воинского звания и всех наград, как лицо, опозорившее Вооружённые Силы.

Речь защитников сводилась к тому, что, по их мнению, вина генерала не доказана, его причастность к совершению преступления основана на косвенных доказательствах, так как очевидец преступления – Ли Ён, в судебном заседании не допрошена. Указывали на неустановление мотива преступления. Речь была несколько сумбурной, содержала много отсылок к тому, что «сформировать полноценную позицию защиты не представлялось возможным в силу молчания подсудимого». Также считали необходимым провести в отношении генерала психолого-психиатрическую эксперту (о чём также просили в ходе судебного заседания, когда исследовались доказательства, и получив отказ). Просили суд оправдать Юонг Пака.

Последнего слова как такового не было, так как было лишь объявлено судом, но Юонг Пак молчал.

Удалившись в совещательную комнату и не измотав стороны ожиданием (суд совещался тридцать минут), суд огласил приговор: 10 лет тюрьмы.

Вот, в принципе и всё. Если я упустил какие-то технические детали либо подробности, то лишь в связи с тем, что они мало относились к делу.

Ознакомившись с материалами дела, я пришёл к выводу о том, что приговор суда – логический результат проведённого расследования. При указанных выше обстоятельствах ни один суд не оправдал бы генерала. Возможно, какие-либо шансы были при рассмотрении дела судом присяжных. Но он о присяжных не просил, поэтому и получил коллегию из трёх судей, которые являясь профессионалами, вынесли достаточно мягкий обвинительный приговор. Мягкий, потому что каторга убила бы генерала.

Две недели я прокручивал дело генерала в своей голове. Понятно, что в деле огрехи были, но они не опровергали виновности генерала. У меня возникли вопросы, которые я посчитал необходимым обдумать. Каков всё-таки мотив преступления? Почему Ли Ён не явилась в суд и не была допрошена? Почему ни одна из сторон не добилась того, чтобы её доставили в суд?

Также я пришёл к выводу о том, что необходимо запросить дополнительную информацию у Тхай, так как в ходе повторного просмотра материалов дела, я стал обращать внимание на техническую переписку инспектора и оформление составленных им документов.

Как я уже говорил, сообщение о преступлении поступило в дежурную часть по телефону. Звонок был 26 июля 2017 года в 18 часов 45 минут, что подтверждается рапортом оперативного дежурного. Оснований не доверять данному рапорту у меня не было, так как указанные звонки, как правило, записываются и регистрируются в специальных журналах (во всяком случае, у нас).

Осмотр места происшествия, согласно протоколу, был начат инспектором Ли в 18 часов 55 минут, то есть через десять минут после поступившего в Отдел полиции сообщения. Такая оперативность впечатляла.

Но самое интересное заключалось в том, что в постановлении о возбуждении уголовного дела стояли дата и число: 26.07.2017 года 18 часов 50 минут. И возбуждено уголовное дело было уже в отношении генерала, а не в отношении неопределённого лица по факту обнаружения трупа.

Я не совсем понимал, как в течение пяти минут после сообщения об убийстве, можно было возбудить (открыть, завести, как говорят СМИ и обыватели) уголовное дело, установив, в том числе, подозреваемого. В России этот процесс выглядит несколько иначе. Уголовное дело может быть возбуждено немедленно после обнаружения трупа с признаками насильственной смерти, но для этого необходимы хоть какие-либо фактические основания (в данном случае труп девушки с признаками насильственной смерти), а также рапорт следователя о том, что уголовное дело необходимо возбудить. Пяти минут для этого недостаточно. Также меня восхитила оперативность сотрудников полиции, незамедлительно прибывших на место происшествия.