Андрей Воронин - Золото скифов (Крымский карамболь)

– Вопрос на данный момент один. Как вы думаете, Андрей Дмитриевич, почему они выбрали именно меня? – спросил Роман.

– Ну, это ты на месте узнаешь, – предположил руководитель. – Но вот опять же, потому что немцы наверно, как и ты.

– Как будто я последний немец, – усмехнулся Рейнгольд.

– У нас да, – без шуток подтвердил заместитель начальника. – Первый и последний. Зайди потом к аналитикам, пусть тебе забронируют билеты на самолёт и гостиницу, да соберут там всю информацию, которую найдут на эту семейку.

– Да нет, я лучше на своей машине махну. В Крыму, наверно крутиться по месту придётся, – возразил Роман.

– Как хочешь, – отмахнулся Андрей Дмитриевич. – Но долго там не растягивай эту катавасию. Знаю я вас молодых, девушки и море взрывоопасная смесь для не окрепшего организма. Да и деньги, честно говоря небольшие. Отпускаю тебе максимум две недели сроку и обратно домой.

– Слушаюсь, – козырнул Рома. На том и расстались.

Отдохнув в кафе и остудив машину, насколько вообще уместно использовать это понятие в такую жарищу, при немилосердно палящем южном солнце и температуре воздуха в 34 градуса, когда дышать свободно возможно только при постоянно работающем климат-контроле, Роман выехал со стоянки и «Mercedes», разрезая жаркое марево плывущее над раскалённым асфальтом автотрассы, полетел серой стрелой к Керченскому проливу. Через полтора часа Рейнгольд въехал на развязку Крымского моста, сбросил скорость до положенных 90, проехал мимо КПП транспортного досмотра, где его машину с московским номерами не остановили и выехал на эстакаду с двухполосным движением. Далеко внизу за отбойниками эстакады открылась бирюзовая гладь Керченского пролива с группами больших кораблей на рейде у горизонта, ожидающих своей очереди на проход в Азовское море. Слева от действующей трассы шло строительство дублирующей автодорогу железнодорожной эстакады. Асфальт на мосту и подъездах к нему уложили безупречно ровным, трасса имела небольшой подъём к центру моста и вскоре впереди показались две огромные светло-серые арки, которые образовывали главный пролёт сооружения, устроенный для прохода океанских судов. Вид огромных танкеров и сухогрузов стоявших группами на якорях на горизонте, сновавших туда-сюда по заливу вездесущих буксиров, прогулочных яхт и катеров оживлял морскую гладь и создавал впечатление кипучей деятельности на полуострове.

Огромный мост впечатлил Романа монументальностью масштабов сооружения и грандиозностью объёмов проделанной работы, всё оказалось сделано добротно и дорого, качественно и надёжно, на века. Исходя из увиденного следовало заключить, что неопределённости со статусом Крыма закончились, Россия вспомнила о своей славной истории и по праву первого вернулась на полуостров надолго и как стало теперь очевидно, навсегда.

От светло-серых металлических арок дорога пошла вниз и отсюда, с этой точки под огромными арками, открылся прекрасный вид на полуостров, а в наступающих сумерках справа уже зажигались огни Керчи. После многочисленных развязок и съезда с эстакады на Керчь дорога сузилась. Основная трасса «Таврида» в Симферополь, находилась еще на этапе реконструкции и на ней функционировала лишь одна полоса. Встречная сторона шоссе отделялась от рабочей части трассы пластмассовыми ограничителями и на здесь днём, и ночью трудилось множество дорожных рабочих и разнообразной строительной техники. Многотонные дорожные катки трамбовали многослойную прослойку подушки из песка и щебня под новый асфальт, экскаваторы рыли и благоустраивали обочину на многочисленных развязках и съездах с основной трассы и обустраивали прилегающую территорию.

Движение по узкой полосе стало плотным и насыщенным, автомашин отдыхающих, спешащих успеть в разгар сезона к ласковому морю ехало в Крым бесчисленное множество, больших и маленьких, дорогих и бюджетных, с прицепными домиками, лодками и велосипедами, навьюченных разнообразной поклажей, заполненных детьми и домашними животными. Но всех находящихся в этом бесконечном потоке людей объединяло одно безотчётное чувство приближающегося счастья, наступившего долгожданного отпуска, встречи с тёплым, ласковым Чёрным морем и благодатным крымским солнцем, дружным праздничным застольем, ароматной шаурмой и шашлыками, сочными самосами, всевозможными экскурсиями и развлечениями, и многодневным беззаботным лежанием на пляже.

Роман Генрихович тоже поддался отпускному настроению потока отпускников и особенно не тяготился предстоящей работой в Феодосии, в конторе для него заказали достойный номер в центре города, в гостевом доме «Ассоль» на улице Земской, недалеко от набережной и моря, где все прелести и блага курортного города находились в шаговой доступности. Особняк же заказчика работ Олбериха Морица, где детективу предполагалось побывать в ближайшее время, располагался в тихом квартале Феодосии, в тенистой зелени старых акаций и можжевельников, рядом с древне-заветной армянской церковью Сурб Саркис, на тенистой территории которой находится усыпальница художника-мариниста Айвазовского. Кратко ознакомившись с информацией аналитиков «Альфы», которую те накопали из открытых источников по семье Морица, с обзором активов и бизнеса, а также развёрнутыми биографиями членов семьи и ближайшего окружения, Рейнгольд решил объявиться у Морица завтра утром, заблаговременно сообщив по телефону адвокату семьи, Соломону Израилевичу Шварцу, о своём прибытии в город.