Валерия Вербинина - Ангелов в Голливуде не бывает

– Вы меня не запугаете, – огрызнулся Гарриман, но его голос предательски дрогнул. – Ничего ваши дружки мне не сделают! Руки коротки! Я найму охрану, я сумею себя защитить!

– Опубликуйте это фото, и проверим, – весело сказала я. – Думаете, охрана вас спасет? У некоего Анджело Торре она тоже была, полный дом, и бронированный автомобиль, и все на свете. Советую освежить память, что с ним случилось.

Вайс боялся шелохнуться на своем стуле.

– Вы меня не запугаете, – повторил Гарриман, но теперь его голос звучал слабым писком. Я поднялась с места.

– Вы сказочно обогатились на скандалах с Роско Арбаклем и Мэйбл Норман, – сказала я. – Но вы забыли главное. За них было некому заступиться, а за меня есть. Подумайте об этом хорошенько, мистер Гарриман… Идемте, мистер Вайс.

Фото не было опубликовано. Гарриман решил от греха подальше продать его студии за ту же сумму, за которую его купил, а студия передала мне. Что стало с фотографом, я не интересовалась.

Я склеивала свою жизнь из обломков. У меня был Габриэль, при мне оставались люди, о которых я считала своим долгом заботиться – отчим, сводный брат, миссис Блэйд, которая после ухода миссис Миллер стала выполнять ее обязанности по дому. Работа в кино кружит голову, но нельзя строить свою жизнь из миражей, запечатленных на пленке. Я видела толпы в дни премьер, видела посвященные мне световые рекламы, видела, как самолет чертит в небе мое имя. В моей карьере случались проходные фильмы, но были и несколько превосходных, а именно они определяют судьбу. В частной жизни – не стану скрывать – я понаделала ошибок. Я надеялась, что сумею минимизировать последствия, но когда Тони дал мне понять, что его не устраивает мой брак с Габриэлем и что я по-прежнему буду возить чемоданы денег туда, куда он скажет, я поняла, что мое положение куда хуже, чем я думала. Перед глазами у меня уже были примеры актрис, которые слишком тесно общались с криминалом и плохо кончили. Мой отчим мрачнел каждый раз, когда слышал от миссис Блэйд, что Рэй или Тони опять мне звонят. Габриэль, который поправлялся после тюрьмы и лишений, которые ему пришлось перенести, начал задавать вопросы. Я рассказала ему правду, но не всю. Я понимала, что он все равно не сможет меня защитить. Никто не мог защитить меня, кроме меня самой.

Я никогда не вникала в дела Тони и компании – прежде всего потому, что знание могло выйти мне боком, и еще потому, что на самом деле они меня не интересовали. Отмена сухого закона мало что изменила, потому что остальные способы зарабатывания денег никуда не делись. На расстоянии трех миль от берега власть государства кончалась, и там стояло на якоре множество плавучих казино, приносивших огромный доход. По-прежнему процветало вымогательство, как и прочие ветви уголовного бизнеса. Порой за сферы влияния вспыхивали разборки, которые кончались кровопролитием. Но когда в конце 1945 года неожиданно умер Джино де Марко, казалось, что власть мирно перейдет к Тони. На самом деле получилось иначе.

Тони считал, что он должен быть первым по праву. Рэю не хотелось быть вторым. У обоих имелось достаточно сторонников, и силы оказались примерно равны. Не принято, чтобы женщины вмешивались в такие дела, но Роза позвонила мне в большой тревоге и попросила повлиять на ситуацию. Несколько лет наше с ней общение было чисто формальным, и услужливые люди довели до моего сведения, как она обзывала меня за глаза. Если теперь она обратилась ко мне за помощью, значит, дело было серьезно.

Я встретилась с Тони, а потом с Рэем. Оба с первых же слов заявили мне одно и то же: не лезь, это тебя не касается. Я сделала все, что могла. Я попросила Тони подумать о семье, а Рэя – о детях (у него были сын и дочь от разных женщин). Я напомнила о Розе, о том, что она растила Рэя как своего сына, на что тот вспылил и огрызнулся, что ее дом был паршивой хибарой, а двоюродные братья ему осточертели. Я поехала к Винсу и увидела, что он нервничает. Он сказал мне по секрету, что ему нравится строительный бизнес и вообще легальные дела, но сейчас такое положение, что как бы Рэй не закатал его вместе с Тони в бетон. Пол тоже находился в доме, и так как он никогда не был особым храбрецом, его состояние легче всего передается словом «паника». Он плакался, что никогда не делал Рэю ничего плохого, а теперь тот его убьет за то, что его сестра замужем за братом Тони. Под конец Лучия не выдержала и прикрикнула на брата.

– Прекрати! Ты нас позоришь… – И, обернувшись ко мне, добавила: – Ну а ты, ты сама? На чьей ты стороне?