Федора Кайгородова - Лекарство доктора Сажина

— Что-что ты ответил? — спросила заспанная Светка, входя в кухню.

Теперь у Вована были зрители.

— Я ему сказал — один пузырь! А жалко, что один!

— Вот ты ему вставил! — отозвалась Светка. — Что-то голова тяжелая, выпить хоть есть у кого?

— Да откуда? Откуда? — засуетился дядя Паша, который тихо сидел в уголочке, и всем стало ясно, что у него есть.

— Толкутся тут на кухне. Медом им, что ли намазано, а выпить ни у кого нет. В этой квартире кто-нибудь, кроме меня работает? — и это была правда, Светка работала дворником, чем очень гордилась. — Дайте хоть зажигалку? Ну спички? А чего тогда газ выключили, если закурить нечем? — рявкнула женщина.

— Жарко, вот и выключили, — жестко ответила тетя Тоня, которая к этому времени доварила свой суп. — Вова, иди поешь?

— Суп? Поесть? Щас! — вложив все презрение, на какое он был способен, отозвался Вован.

— Пойду к этой, к новенькой! — спокойно доложила Светка.

— Не ходи! Я принесу спички! — сказала тетя Тоня.

— Ну да, твоя комната в конце, — резонно заметила Светка, а ее — рядом, и она постучала в дверь. — Слышь, как тебя там, у тебя спички есть?

— Нету, — отозвался нежный голосок Кати.

— Ты посмотри, у Стаса в кухонном шкафу всегда были, — сказала Светка.

Катя приоткрыла дверь и протянула коробок.

— Понаселят тут разных, — ворчал дядя Паша, — а потом свет за них плати.

— Это ты-то переплатил? — возмутилась тетя Тоня. — Да у тебя зимой снегу не выпросишь! Стас всегда и платит за вас!

— Вот спички на стол кладу, — в комнату Стаса проникла Светкина голова, на этот раз без стука.

— Оставьте себе! — ответила Катя.

— Нет, мне чужого добра не надо! — с гордостью ответила Светка, закрывая дверь. — Ах, у нас посторонние мужчины! — она сделала вид, что запахивает халат, и Саша, а это был он, густо покраснел.

Он вошел в квартиру без ключа, а сюда входили именно так. Надо было снаружи потянуть за веревочку, которая через дырку в двери была привязана к щеколде — и дверь, как в известной сказке сама открывалась. И хотя Кузьмичев всегда смеялся, когда Станислав рассказывал про коммунальные будни, в глубине души он считал это преувеличением. Например, что некоторые зловредные дети заталкивают веревочку внутрь, и тогда дверь не поддается никаким уговорам. Длинный узкий коридор, заставленный шкафами и сломанными стульями, упирался в ванную комнату, которая за ненадобностью тоже постепенно превращалась в кладовку для обитателей квартиры.

Ванная не работала по культурным, можно сказать, причинам. Раковина в ней исчезла лет десять назад. А год назад засорился слив ванной, сантехник сообщил, что требуется замена трубы. И вот тут-то Светкина мать, которая была первой жилицей из уцелевших граждан, сказала свое решительно слово — нет! Нет, нет и нет! — повторяла она в ответ на предложение о вскрытии пола и толковала, что она, дескать, сама укладывал этот кафель, где-то доставала его и вообще, он красивый. Спасет или не спасет мир красота, мы не знаем, но одну ванную она уже погубила.

Теперь все тяготы жизни приходились на раковину кухни: здесь мыли посуду, умывались, стирали белье.

— Спит? — Саша махнул в сторону комнату Стаса.

— Не, — бодро ответила Светка, в чьих глазах появился огонек надежды на опохмелку. — Не спит, но не выходит.

— Вы тут ее не обижайте!

— А мы че? Нам это надо? Мы — люди добрые! Ты к нам по-хорошему, и мы к тебе также. За бутылкой сбегаешь? А то давай я? — добрая Светка протянула руку за деньгами, и Саше пришлось вложить в нее энную сумму.

Через полчаса Светлана стала действительно доброй, можно сказать, добрейшей.

— Тебя как зовут? — просунула она голову в комнату, все-таки считала себя дамой деликатной для входа без приглашения. — Ну что, Иринка, хлопнем за знакомство! Да ладно, сейчас непьющих нету. Нет? Ну как хочешь?

Саша с Катей уже пили чай в комнате и поедали блинчики.

Юноша не знал, как начать разговор о договоре поделикатнее.

— Ирочка! Звонил твой дядя и просил обо всем молчать. Я ответил, что все зависит от твоего решения.

— Я тоже прошу молчать, — ответила Катя.

— Я не прошу никаких объяснений, — сказал Саша. — Я понимаю всю неловкость ситуации как для вас, так и для, — он споткнулся, — для Александра Степановича. Но что вы собираетесь делать? Может быть, вам уехать домой?

Как она могла объяснить, что это и есть ее дом, что здесь ее близкие, что у нее нет документов и что отъезд не решит проблему.

— Мне некуда ехать, — тихо сказала она.