Федора Кайгородова - Лекарство доктора Сажина

— Мам! Ты можешь мне завернуть с собой несколько блинчиков? — также машинально, думая о своем, спросил Саша.

— Да, конечно, я так рада, что ты, наконец, начал заботиться о себе.

— Это не мне, мам.

— А кому же?

— Так, одной девушке…

— Сынок! — обрадовалась тетя Маша. — Конечно, конечно! Вот все — готово! — она протянула пакет.

— Мам! Что ты тут положила? Кастрюлька? Зачем?

— А как же? Разогреть!

— Ну а варенье-то зачем?

— Ничего, ничего, тут маленькая баночка совсем, потом съест.

— Ну что с тобой поделаешь! — вздохнул Саша и, взяв пакет, отправился к Ирине.

А в это время в лаборатории Сажина продолжался начатый разговор.

— Так что там наш новый электрик? Чем удивил? — спросил Петр Петрович.

— Инженер по технике безопасности спрашивает: для чего нужен резиновый коврик, который ты, Игорь, под ноги подкладываешь?

— Не поверю, что электрик этого не знает.

— Знать-то он знает, но, задумайся, как ответил: чтобы ток впитывался в коврик, — все засмеялись, но как-то вяло, в лаборатории действительно происходили странные вещи.

— А не пора ли вам поработать, друзья мои? — спросила Светлана Викторовна. — Рабочий день на исходе.

— Ну положим, рабочий день не на исходе, но поработать действительно можно, — сказал Иванов и ушел в лабораторию растениеводства.

При лаборатории Сажина процветали в прямом смысле большая теплица и оранжерея, где растения выращивали для проведения экспериментальных работ.

Петр Петрович подошел к петрушке, полюбовался ее буйным ростом.

— Возьмем этот кладезь минеральных солей, — он сорвал несколько веточек растения. — Смешаем с этой железкой, — ученый имел в виду порошок железного дерева, реликт, конечно, не мог вырасти в средней полосе, но имелся в лаборатории. — Нас интересует что? Нас интересует железное дерево, — приговаривал Петр Петрович, разминая петрушку. — Какое же это дерево, если в нем больше неорганики, что вообще несвойственно растениям.

— И что ты собираешься делать с этой адской смесью? — скрестив руки на груди, сказал Лещинский, который появился в лаборатории вместе с Ивановым и теперь несколько иронично следил за его действиями.

— Это моя неплановая работа, так скажем. Хочу проверить активность гидролазов и изомеразов в неорганической среде. Возможно, у этих ферментов тоже высокая активность.

— А петрушка-то, бедная, при чем?

— Это уж моя интуиция, — ответил Петр Петрович, наблюдая за едва заметной реакцией полученной смеси. — Она очень сочная, в ней много эфирных масел, она просто удобная среда для катализатора.

— Интересно, интересно. И сколько по твоим предположениям потребуется времени?

— Несколько дней. Хочу понаблюдать, а возможно и увидеть, как ведет себя этот состав сразу и через определенные промежутки времени. И хотя это неплановая работа, я занесу все данные в контрольный журнал.

— Петр! У тебя были удачные опыты с трансферазами. Помнится, ты говорил о серьезном омолаживающем эффекте. Что сказал Сажин по этому поводу? Стоит готовить документацию к утверждению разработок?

— Представь себе, он до сих пор ничего определенного не сказал.

— Так ты спроси.

— Спрашивал. Говорит, рано.

— Как рано? Прошло около двух месяцев, если не ошибаюсь, — сказал Лещинский.

— Два с половиной месяца!

— А чем занимается Сажин в своей лаборатории? Он в последнее время стал каким-то одержимым, заметно, что разрабатывает тему, но ни с кем не делится, а ведь это не по правилам.

— Ты думаешь… ты предполагаешь, он мог присвоить тему? Нет, это невозможно!

— А в наших-то хоромах численности поприбавилось, — произнес утренним хриплым баском Вован из коммунальной квартиры.

— Что? Стас приехал? — встрепенулась тетя Тоня.

— Нет, дружбан евонный Сашок. И даже не сам, какую-то девчонку привел. Пусть, говорит, пока поживет, Стас в курсе. Извинялся долго, лучше б бутыль поставил, — заржал Вован.

— У тебя одни бутыли на уме, — одернула его мать. — Что за девушка?

— Так, цыпленок какой-то!

— Воспитанная?

— Мам, что значит по-твоему воспитанная? Тихоня, что ль?

— Тебе этого не понять!

— Ну конечно… Вот если б Сашок бутыль поставил, я бы сразу все понял. У меня один мужлан спрашивает, сколько будет ноль целых, пять десятых прибавить одну вторую? Ха-ха-ха! Он думает, если я алкоголик, то и дурак, что ли? И знаешь, что я ответил? — Вован сделал эффектную паузу, но мать, помешивая суп в кастрюльке, не оценила.