Фридрих Глаузер - Температурная кривая. Перевод с немецкого Людмилы Шаровой

– Дайте ему договорить! Не прерывайте! – И Штудер кивнул. Он понял.

– Привет, Маттиас! Ты еще узнаешь меня? Ты думал, что я умер? Я жив! – И тут я в первый раз заметил, что Коллани говорил по-немецки!

– Поторопись, Маттиас, если ты хочешь спасти старух. Или я приду разделаться с ними. Они будут в… – В этом месте голос, который все еще не был голосом Коллани, перешел в шепот, так что я не расслышал последние слова. И потом снова громко и очень отчетливо: – Ты слышишь свист? Этот свист означает смерть. Я ждал пятнадцать лет! Сначала в Базеле, потом в Берне! Одна была умна, она видела меня насквозь, ее я оставлю себе. Вторая плохо воспитала мою дочь. За это она должна поплатиться. – Смех и затем голос замолчал. На этот раз сон Коллани был настолько глубок, что я с трудом разбудил его…

Наконец, его веки открылись, и он удивленно взглянул на меня. Я спросил капрала-ясновидца: «Помнишь ли ты, сын мой, что ты мне сейчас сказал?» – Сначала Коллани покачал головой, потом ответил: «Я видел человека, за которым я ухаживал в Фезе пятнадцать лет назад. Он умер там от сильной лихорадки… В семнадцатом году, во время мировой войны… Потом я видел двух женщин. У одной была бородавка рядом с левой ноздрей… Человек, там в Фезе – как же его звали? – Коллани потер себе лоб, он не мог вспомнить имя, а я не стал ему напоминать. – Человек в Фезе дал мне письмо. Я должен был отправить его через пятнадцать лет. Я его отправил. В годовщину его смерти. Двадцатого июля. Письмо ушло, да, ушло! – внезапно закричал он. – Я больше не хочу иметь с этим дело! Это невыносимо. Да! – он закричал еще громче, словно отвечал на упрек кого-то невидимого. – Я сохранил копию. Что я должен сделать с копией?» – ясновидящий капрал заломил руки. Я стал его успокаивать: «Принеси мне копию письма, сын мой. Тогда твоя совесть будет чиста. Иди! Прямо сейчас!» – «Да, отец мой», – проговорил Коллани, встал и пошел к двери. Я слышал, как подковки на его подошвах заскрежетали за моей дверью…

И после этого я его больше не видел. Он исчез из Геривилля. Решили, что Коллани дезертировал. По приказу батальонного коменданта начали расследование дела Коллани. При этом установили, что в тот же вечер в Геривилль на машине приезжал незнакомец, который уехал той же ночью. Возможно, ясновидящий капрал уехал с ним.

Отец Маттиас замолчал. В маленькой кофейне было слышно только похрапывание толстого хозяина и мерное тиканье настенных часов…

Священник отнял руки от лица. Его глаза слегка покраснели и их цвет еще больше напоминал цвет моря – только теперь над водой висел туман и закрывал солнце. Старый человек, выглядевший как брюзгливый портной, посмотрел на своих слушателей. Это было нелегкой задачей решиться рассказать трем прожженным криминалистам историю с привидениями. Молчание затянулось еще на некоторое время, затем один из них, Маделин, ударил ладонью по столу. Хозяин вздрогнул.

– Четыре рюмки, – приказал комиссар. Он наполнил рюмки ромом и сухо произнес:

– Небольшое подкрепление Вам не помешает, отец мой.

И отец Маттиас послушно осушил свою рюмку. Штудер вытащил длинный плетеный портсигар из нагрудного кармана, огорченно обнаружил, что там осталась только одна Бриссаго, зажег ее и протянул огонь Маделину, который набивал свою трубку. При этом комиссар подмигнул своему швейцарскому коллеге, намекая, что можно приступить к вопросам.

Штудер немного отодвинулся он стола, упершись локтями в бедра, сложил руки перед собой и начал спрашивать, медленно и осторожно, в то время как его глаза оставались опущенными.

– Две жены? Ваш брат был многоженец?

– Нет, – ответил отец Маттиас, – он развелся с первой женой и женился на ее сестре Жозефе.

– Так, так. Развелся? – повторил Штудер. Я думал, что это невозможно у католиков.

Он поднял глаза и увидел, что отец Маттиас покраснел. Краска медленно залила все его загорелое лицо, так что кожа стала странно пятнистой.

– Я принял католичество в восемнадцать лет, – тихо проговорил отец Маттиас. – После этого я не общался с моей семьей.

– Кто был Ваш брат? – продолжал спрашивать Штудер.

– Геолог. Он занимался разведкой руд на юге Марокко. Свинец, серебро, медь. Для французского правительства. А потом он умер в Фезе.

– Вы видели свидетельство о смерти?

– Оно было послано второй жене в Базель. Моя племянница видела его.

– Вы знакомы с племянницей?

– Да. Oна живет в Париже. Ее устроил сюда секретарь моего покойного брата.