Лев Альтмарк - Утопи свои обиды

Когда раздался утренний телефонный звонок, он был готов к разговору. В трубке раздался голос Хамида, который без долгих прелюдий сообщил, что на его имя заказан билет на самолёт в Израиль, и по прилёту его встретят люди Эмира — двое арабов, живущих в Израиле. Они и помогут Нике во всём, что потребуется. Если всё пройдёт быстро и удачно, то деньги он получит сразу по возвращению домой.

— О какой сумме разговор? — не удержался Ника.

— Эмир не обижает людей, которые оправдывают его надежды, — уклончиво ответил Хамид и повесил трубку.

В принципе, подобного разговора Ника ожидал. Он сразу перезвонил Виктору и сообщил, что билет на самолёт уже заказан, и в Бен-Гурионе его встретят люди Эмира. Всё-таки этот русскоязычный Виктор был ему ближе, нежели арабы, у которых неизвестно что на уме. Если уж кто-то и сумеет его защитить от вероятной угрозы, то только американцы. Из двух зол выбирают меньшее.

Виктор молча выслушал, а потом сказал:

— Поступим так. Делайте всё, что скажут люди Эмира, Не забывайте вести себя естественно, чтобы никто ничего не заподозрил. А по приезду в Израиль мы с вами пересечёмся как бы случайно, и вы во мне узнаете своего старого знакомого по России. Крепкие объятия, расспросы о каких-нибудь липовых друзьях, предложение отметить встречу и тому подобное. Это не вызовет подозрений. А дальше я что-нибудь придумаю, чтобы повсюду быть вместе с вами.

— И что же вы такого придумаете?

— Пока не знаю, — честно признался Виктор, — но… придумаю, не сомневайтесь.

Утром Ника позвонил в аэропорт и узнал, что билет в Израиль ему заказан на послеобеденный рейс. Будь что будет, решил он, ведь до этого звонка ему казалось, что всё можно переиграть и отменить, чтобы не подвергать себя опасности, а теперь нужно однозначно собираться и ехать в аэропорт. Он прикинул, что вряд ли ему придётся долго пробыть в Израиле, где он ещё ни разу не был, и хоть при другом раскладе он с удовольствием поездил бы по легендарным туристическим местам, но сейчас, вероятно, следовало поскорее сделать дело, получить деньги и скрыться. Так спокойней и целее.

Впрочем, о чём он сейчас размышляет? Не о туристических достопримечательностях и не о том, как поскорее скрыться от кого-то, думать надо, а прикидывать, как подкатить к изобретателю, ведь вряд ли Нике заплатят только за то, что он укажет на него пальцем. Каковы дальнейшие планы у Виктора или Эмира, когда они заполучат Давида Бланка, он даже прикидывать не хотел. Не его это дело.

До самого отлёта Ника не находил себе места, слонялся из угла в угол и уже не раз пожалел, что так неосмотрительно ввязался в эту историю. Но когда сел в самолёт, им овладело странное спокойствие. Он всё равно не смог бы отказаться от этого опасного приключения, а если бы отказался, то потом ни за что себе не простил бы. Если выпадает шанс, то грех им не воспользоваться. Второго раза не будет.

И уже перед выходом из самолёта, когда в сгущающемся сумраке за стеклом иллюминатора засветились огни аэродромных служб Бен-Гуриона, он вытащил из кармана маленькую иконку, купленную перед вылетом, и прикоснулся к ней губами, воровато оглянувшись по сторонам. Верующим он не был, но тут не мешало бы заручиться поддержкой со всех сторон. Тем более, кроме небесной поддержки, никакой другой вроде бы не просматривалось.

Особых вещей у него с собой не было, лишь сумка через плечо, поэтому его не досматривали, и уже через пятнадцать минут Ника вышел в зал ожидания. Как и в любом аэропорту, встречающих было много, но он сразу увидел двоих смуглых парней с картонкой, на которой от руки было написано «Никос». Наверняка это люди Эмира.

— Здравствуйте, — сказал им Ника по-английски.

— Можешь с нами, брат, говорить на арабском, — ответил ему тот, который был пониже, — нам передали, что ты знаешь наш язык.

— А здесь можно? — удивился Ника. — Это же Израиль. К вам тут относятся…

— Не беспокойся! — засмеялся парень. — Мы законопослушные граждане. Нас тут никто не тронет.

— Ну, и куда мы сейчас?

— Поехали, брат, переночуешь у нас, отдохнёшь с дороги, а завтра утром займёмся делом.

Пока шли к стоянке с автомобилями, Ника искоса разглядывал попутчиков. Ничего особенного — обыкновенные парни, оба на вид моложе Ники, но какие-то скованные и неразговорчивые. Даже когда сели в машину, старенькую белую «субару» с облупившимся капотом, они не сказали ни слова, лишь тот, который ростом поменьше, сев за руль, обернулся к Нике и сказал: