Наталья Александрова - Завещание короля Балдуина

Даже если этот человек уже умер.

В шкафу стояли в основном французские и немецкие издания.

Старинные переплеты, изящный шрифт, на многих готический, почти нечитаемый.

Она вытащила томик в кожаном переплете, прочла надпись на обложке – «Almanach de Gotha».

Когда-то Алена слышала это название. «Готский альманах», один из самых авторитетных справочников по генеалогии европейских правящих династий и знатнейших дворянских фамилий.

Разумеется, ведь покойный причислял себя к древнему аристократическому роду. Ничего удивительного, что он интересовался вопросами генеалогии.

Она не стала разуверять грубоватую соседку, которая назвала ее племянницей хозяина, но, увы, к этому Бодуэну де Кортне Алена не чувствовала ничего. Какая уж тут печаль, если она его ни разу в жизни не видела. И какое уж тут родство.

Если он собирался завещать ей дом, то почему не пытался встретиться раньше, почему не хотел познакомиться? На этот вопрос теперь уже никто не ответит.

А на нее вдруг накатило странное чувство.

Это было то, что психологи называют дежавю. Ощущение, что происходящее здесь и сейчас с тобой уже когда-то происходило.

Хотя нет, чувство было другое, куда более реальное.

Алене показалось, что она когда-то давно была в этом доме, в этой комнате. Когда-то давно она уже видела эти книги в старинных кожаных обложках с золотым тиснением, с изысканной вязью готических букв…

Ей показалось, что, если она откроет дверь в дальнем конце комнаты, за дверью она увидит небольшой чулан, а в нем лестницу на второй этаж.

Чтобы отделаться от этого навязчивого ощущения, Алена открыла дверь.

И в растерянности замерла на пороге.

За ней действительно был крошечный чулан, из которого вела на второй этаж деревянная лестница с резными перилами, за многие годы вытертыми до блеска чьими-то руками.

«Что же это такое? – затрепетала она. – Значит, я когда-то была в этом доме? Но когда? Я ведь совершенно этого не помню. Но откуда тогда всплыло это воспоминание?»

Она начала подниматься по лестнице – медленно, неуверенно, как будто не поднималась на второй этаж старого дома, а спускалась в темный колодец памяти.

Рассохшиеся ступени скрипели под ее ногами, и этот скрип, казалось, пробуждал в ее душе новые воспоминания.

Тогда все было гораздо больше: и этот дом, и комната, и книжный шкаф, и окружающие люди. И кукла, удивительная кукла с нежным фарфоровым личиком, в чудесном длинном платье из старинных розоватых кружев. В памяти всплыло забытое словосочетание «брабантские кружева».

Странным образом эта кукла, которую она сейчас вспомнила, была немного похожа на ее новую знакомую Алю Кортневу. Точнее, Аля была немного похожа на старинную куклу – те же грустные голубые глаза, нежное, словно фарфоровое, лицо, чуть растрепанные светлые волосы…

«Но при чем здесь какая-то кукла? – одернула себя Алена. – Какое отношение эта кукла имеет к дядиному дому? Или она видела эту куклу здесь, в этом доме?»

Но ведь она не была здесь, напомнила себе Алена, никогда не была в этом доме.

Но тогда откуда же ее память выкопала этот чулан и лестницу с резными перилами? Еще там одна балясина выломана, и вместо нее вставлена обычная планка… Не могла же Алена видеть эту планку во сне?

По скрипучей рассохшейся лестнице новая хозяйка поднялась на второй этаж. Почему-то она помнила, что нужно непременно перешагнуть третью ступеньку.

На втором этаже был кабинет Николая Михайловича: старинный письменный стол красного дерева, лампа под зеленым абажуром и снова книги, книги, книги, тяжелые темные фолианты в толстых кожаных переплетах. Книги по архитектуре, ведь он был архитектором. Но не только – еще здесь были книги по истории христианства и по генеалогии.

Этот кабинет тоже показался Алене знакомым, как будто она уже бывала здесь. Но неведомая сила тянула ее дальше, вверх по лестнице.

Да, конечно, здесь же есть еще башенка.

Эта часть лестницы была уже, и ступеньки здесь скрипели куда громче. Но Алена уверенно поднялась по ним, как будто уже делала это прежде. Ноги сами ее несли.

Наверху была совсем маленькая квадратная комнатка с окнами на все четыре стороны света. В каждом из них Алена увидела соседние дома, сады, безлюдную улицу и заросший бурьяном пустырь, тянущийся до самой железной дороги.

А в самой комнатке едва поместились низенький продавленный диванчик, обитый выцветшей тканью в цветочек, и небольшое старинное трюмо.