Наталья Александрова - Завещание короля Балдуина

Алена откинула щеколду и вошла на участок.

К крыльцу вела узкая тропинка, по обеим сторонам которой буйствовали сорняки. Они заполонили участок, как дикое кочевое племя захватывает мирную страну. Сорняки с шуршанием раскачивались под ветром, и в какой-то миг Алене показалось, что в густой траве кто-то прополз.

Конечно, показалось.

Теперь вблизи она увидела, что сам дом тоже требует ремонта. Вагонка, которой он был обшит, рассохлась и потрескалась, краска на ней облупилась. Доски крыльца подгнили. У самого крыльца стояла переполненная кадка с водой, хотя дождя давно уже не было.

Алена подошла к крыльцу и опасливо ступила на первую рассохшуюся ступеньку.

Ступенька заскрипела, но выдержала.

Она собралась было сделать следующий шаг, когда услышала суровый окрик:

– Ты куда это идешь?

Алена вздрогнула и обернулась.

За забором, отделявшим четвертый дом от соседнего, стояла крепкая тетка в фиолетовом тренировочном костюме и розовых резиновых сапогах. Голова у нее была повязана красной косынкой, скорее даже не косынкой, а пиратской банданой. Тетка облокотилась о забор и грозно смотрела на Алену.

– Это вы мне? – удивленно спросила она.

– Тебе-тебе, а кому же еще? Ты что это по чужим домам шастаешь? Вот я щас участкового позову! Он как раз недавно к Василию Пузыреву пошел, это рядом.

– Почему по чужим? – возмутилась Алена. – Это моего дяди дом, я его наследница.

– А не врешь? – подозрительно спросила бдительная соседка. – А как твоего дядю звали?

– Николай Михайлович, а меня Аленой зовут. Только почему это я должна перед вами отчитываться? Кто вы такая, чтобы здесь допросы учинять?

– Хорошие соседи должны за соседским имуществом присматривать, – назидательно произнесла тетка. – А я как раз соседка и есть, Марфа Петровна. Мы с покойным всегда дружно жили. Я здесь третьего дня одних уже шуганула, хотели в дом забраться. Так ты, значит, Николая Михайловича племянница?

– Значит, – недовольно ответила Алена.

– И ты теперь, значит, здесь жить будешь?

– Да я еще ничего не решила, – отмахнулась Алена и быстро поднялась по ступеням.

– Что-то я тебя раньше здесь не видела, – не унималась соседка. – Что-то ты раньше дядю не навещала.

На этот раз Алена не стала отвечать. Она достала ключи, которые дал ей нотариус, и открыла дверь.

За этой дверью оказалась маленькая прихожая, которой больше подходило старое слово «сени».

По правую руку от входа сиротливо висело старомодное серое пальто, по левую стояла простая деревянная скамейка, рядом несколько пар резиновых сапог и еще кое-какая поношенная обувь. Левее скамьи была еще одна дверь.

Алена толкнула эту дверь и оказалась на той самой веранде, застекленной разноцветными ромбами. Дневной свет, льющийся сквозь эти ромбы, заливал пространство фантастическим сиянием. Алене вдруг показалось, что она уже была здесь, на этой веранде, была когда-то очень давно – в раннем детстве, а может быть, еще до рождения, в какой-то другой жизни.

Ей вдруг привиделся длинный стол, накрытый белоснежной крахмальной скатертью, блестящий медный самовар, соперничающий блеском с солнцем, ярко-синие кобальтовые чашки и люди, непривычно одетые, непривычно говорящие, непривычно воспитанные. Женщины, точнее дамы, были в нарядных кисейных платьях, мужчины – в непривычных светлых пиджаках с узкими лацканами и блестящими пуговицами. Нет, не в пиджаках, поняла Алена, а в сюртуках, и разговаривали они все по-французски…

«Надо же, какая только ерунда ни привидится. Наверное, это сцена из какого-то фильма о дореволюционной жизни».

А вот на душе у нее от этого разноцветного сияния стало хорошо и легко, как будто она вернулась в давно забытый дом. Дом своего детства.

Алена прошла через веранду к следующей двери, которая, судя по всему, вела в жилые комнаты.

По дороге она с невольной грустью отметила, что многие цветные стекла треснули, а нескольких вообще не хватает. И половицы на веранде рассохлись и безбожно скрипят у нее под ногами…

Да, продать этот дом будет непросто.

С удивлением она поймала себя на мысли, что продавать его ей совсем не хочется.

За следующей дверью оказалась просторная жилая комната.

Посередине стоял круглый стол, накрытый синей скатертью, рядом – несколько венских стульев, в простенке между окнами – книжный шкаф с застекленными дверцами.

Алена шагнула к шкафу, машинально открыла дверцу, заглянула. Говорят же, что ничто так не характеризует человека, как книги в его шкафу.