Татьяна Коган - Персональный апокалипсис

– Вопрос простой и личный. – Андрей раздраженно взглянул на часы – скоро приедет такси. – Ты перестала видеть границы.

– Я вижу границы, просто не соблюдаю, – парировала Софочка без тени смущения. – Ты же такой прямой, вот и ответь мне честно, почему мы сегодня не увидимся. Потому что я тебе совсем не нравлюсь?

– Потому что я улетаю в Америку, – сдался Немов. Позвони ему кто другой, он бы не утруждал себя объяснениями. Но Соня оказывала на него странное влияние. Будоражила, будила эмоции. Не реагировать на нее было сложно.

– Надолго?

– Как получится.

– Тебе снятся необычные сны? – ни с того ни с сего спросила Софья.

– Я их не запоминаю.

– А я часто вижу… Вот вчера мне снилось, будто я иду вдоль болота – что уже само по себе смешно, зачем мне сдалось это болото – и вижу какую-то птичку, прямо посреди стоячей вонючей жижи. Она увязла и не может взлететь, как ни старается. И так мне ее жалко стало, словами не передать. Думаю: ни за что не уйду, пока не попробую ее вытащить. Схватилась за дерево, вытянула руку, а до птички не достаю. А она все глубже уходит и даже трепыхаться перестала…

– Соня, ты издеваешься надо мной, что ли? – прервал ее Андрей, однако девушка будто и не заметила его реплики.

– И знаешь, я ее все-таки вытащила. Это был воробей. Представляешь? Но вообще я другое хотела тебе сказать. – Софочка набрала в легкие воздуха. – В общем…

Бортпроводница нагнулась в вежливом полупоклоне: не угодно ли сэру выпить? Угодно. Виски со льдом. Андрей надел наушники и уставился в экран портативного телевизора. Транслировался занудный фильм, какая-то семейная мелодрама, концовку которой было легко предсказать в самом начале. Но клонированная продукция голливудского кинематографа была занятнее, чем неподвижный белый пейзаж в иллюминаторе.

Немов спокойно относился к полетам. Люди, панически трусившие высоты, вызывали недоумение. Из-за чего переживать? Из-за возможной катастрофы? Люди же не настолько глупы, чтобы бояться самого факта смерти. Скорее, это страх предвосхищающих ее моментов – боли и мучений. При падении воздушного судна мозг пассажира отключится раньше, чем лайнер вонзится в землю. Смерть будет мгновенной. Никаких страданий. Оп-па! И тебя ничто не волнует. Отличное решение насущных проблем. И, спрашивается, чего было бояться?

Андрей отхлебнул виски. В нынешней ситуации он тем не менее расстроился бы, узнай наверняка, что случится авиакатастрофа. Жаль было бы умереть, предварительно не отправив на тот свет кого-то еще.

Стюардесса с загадочной улыбкой, адресованной лишь ему одному, открыла столик и поставила ужин, прошептав «приятного аппетита». Потом то же проделала по отношению к сидевшему позади толстяку с бакенбардами: загадочно улыбнулась, открыла столик и поставила ужин. Элегантная ярко-красная униформа с кокетливо торчавшим из нагрудного кармашка золотистым платочком подчеркивала ее ладный стан.

Немов расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке. Душно. Единственная вещь не нравилась ему в самолетах – невозможность открыть окно. Он покрутил вентилятор, усиливая струю воздуха.

Приземлившись, до здания аэропорта лайнер катился несколько миль вдоль автотрасс. Земля в черте города Чикаго дорогая, и в целях экономии владельцы аэропорта О'Хара купили площадку для посадочных полос за городом.

Андрей застегнул молнию на куртке: температура была минус 3 градуса по Цельсию. Прохладно, хотя и гораздо теплее, чем в Москве. Он назвал смуглокожему таксисту адрес отеля, где забронировал номер. Тот уведомил:

– Это в центре, на Магнифисент Майл, доберемся быстро.

Машина мчалась по широкой набережной. Вид ночного Чикаго ошеломил Андрея: справа зияла черная пропасть озера Мичиган, а слева высился ослепительно-яркий частокол небоскребов, усыпанных горящими бриллиантами окон. Создавалось впечатление, будто природа и человек соревновались друг с другом в таланте, сравнивая свои творения. Урбанистическая агрессивность и блеск небоскребов против неброского величия озера. Две противоположности в стремлении победить сошлись на поле боя так близко, что в какой-то момент превратились в одно неразрывное целое, чья нелогичная гармония потрясала любого, впервые ступившего на землю города ветров и огней.

В отеле бодрый портье проводил гостя до номера, по дороге услужливо проинформировав:

– Наш отель находится в самом сердце Мичиган-авеню, где сосредоточены разнообразные достопримечательности. Десять минут пешком до Обсерватории Хэнкок и Водонапорной башни, двадцать минут до Миллениум Парка и Дома Блюза, также рядом находится…