Ирина Ваганова - Простить нельзя расстаться

– Я твой лечащий врач, – сообщила толстуха и, достав складной стул из-за тумбочки, уселась рядом.

Стул пугливо захрустел под тяжестью объёмного тела, но выдержал. Сладкий аромат отступил.

– Под матрасом лежит пульт, можешь приподняться, так будет удобнее.

Выудив закутанную в плёнку чёрную пластину, Эльвира Захаровна, нажала на самую большую кнопку в центре. Кровать послушно приподнялась, теперь Даша полусидела. Она пошевелила губами, беззвучно поблагодарив, и приготовилась слушать. Доктор не спешила начать разговор – углубилась в записи на планшете.

Нетрудно было догадаться, что клиника недешёвая. Как её угораздило здесь оказаться, Дарья не помнила, и это её беспокоило больше всего, если не считать мерзкого самочувствия. Эльвира Васильевна внесла в электронную карту дату и отложила планшет.

– Итак, больная, какие жалобы?

– Что со мной? – Чёрные, довольно густые брови докторши взметнулись, словно вопрос поразил её своей неуместностью. Даша поспешила уточнить: – Я ничего не помню. Меня "скорая" сюда привезла?

– Это первый припадок? – не отвечая, доктор снова отвлеклась на планшет, что-то туда записывая.

– Припадок? – Даша приподнялась, вцепившись в края кровати. – Чего?

– Значит, первый, – кивнула Эльвира Васильевна с довольным видом. – Это радует. Надеюсь, случай не запущенный.

– Подождите! Я совершенно здорова! Мой работодатель настаивал на ежегодном обследовании, никаких отклонений…

– Всё когда-нибудь случается впервые, – заметила врачиха с философским видом. – Не стоит так переживать. Мы вас обязательно поставим на ноги.

Даша снова упала на подушки и обречённо поинтересовалась:

– Долго я здесь пробуду?

– Шесть недель как минимум. А что тут удивительного? Месяц интенсивной терапии, да и потом надо будет наблюдаться. – Упредив возмущение пациентки, Эльвира Васильевна заявила, поднимаясь: – повторение припадка опасно не только для тебя, но и для окружающих. Мы не имеем права опустить раньше, чем окончательно исключим возможность рецидива.

Очень хотелось плакать. Даша обречённо наблюдала, как затянутая в медицинскую форму пышнотелая женщина выходит из палаты, всхлипнула, услышав щелчок замка, уткнулась локтевой изгиб согнутой руки, протяжно заныла:

– У-у-у-у-у-о-оо-о-аааа…

Сосредоточиться было по-прежнему трудно. Сердце сжималось от мысли о Марике. Рубиновы не станут рисковать, наверняка уволят припадочную няню. Что же это было? Что? Докторша так и не назвала диагноз, он настолько страшен? От стонов или от волнений, разболелась голова. Новый визит застал пациентку сидящей по-турецки и стискивающей ладонями виски.

– Совсем худо? – участливый скрипучий голос принадлежал сухонькой старушке в кипельно-белом халате. Причёска нянечки, доставившей в палату тележку с завтраком, напоминала укрытый снегом куст или горку взбитых сливок, щедро присыпанных сахарной пудрой. Сладкое сравнение не пришло Даше в голову, ей показалось, что у неё в гостях состарившаяся Снегурочка. Та суетливо выставила на тумбочку тарелку с залитой молоком гречневой кашей, накрытый ломтиком белого хлеба стакан киселя, положила салфетку, а на неё – ложку, – подзаправься, сердешная!

Бабка-Снегурка укатила. Едва Даша запихала в себя завтрак, объявилось новое лицо – высокий широкоплечий парень в такой же сиреневой форме, как у Эльвиры Васильевна. Взглянув на опустевшую посуду, парень выхватил из кармана и поставил на тумбочку пузырёк, по дну которого перекатывалась красно-белая капсула.

– Проглоти, – низким голосом произнёс парень и замер с явным намерением дождаться выполнения приказа.

– Ты кто? – У Даши в груди поднялась протестная волна.

– Медбрат. – Парень хмыкнул и повернул пузырёк так, чтобы пациентка увидела надпись на нём: "Захарова, палата №8"

Девушка вытрясла капсулу на ладонь и пошевелила её пальцем.

– Что это? – взглянула на парня, недовольного её медлительностью, тот молчал. Ждал. – Почему бейджика нет? Как к тебе обращаться?

– Не надо ко мне обращаться. Выпей лекарство, и я пойду. – Перехватив Дашин недоумённый взгляд, назвал себя: – Роман. Пей. Не отрава!

Она пожала плечами и забросила в рот капсулу. Роман поспешно собрал со стола посуду и вышел. Снова щёлкнул замок. С улицы слышалось цвеньканье одинокой птахи. Даша прислушалась. Головная боль отступила, по телу разлилось приятное тепло. Захотелось улыбаться и напевать. Действительно – не отрава! Растянувшись на кровати, Даша подняла глаза к потолку и прошептала: