Виктор Каев - Муть на глубине

Никита прошёл мимо поста, повернул налево и, пройдя метров пять, увидел открытую дверь директорской приёмной. Оттуда слышались два негромких голоса. Он узнал их сразу. Это разговаривали два завуча – Елена Сергеевна и Николай Васильевич.

Он постучал, и заглянул в приёмную. Да. Он не ошибся.

Николай Васильевич обернулся первым. Он выглядел сильно постаревшим. Несколько мгновений он смотрел через свои очки с сумасшедшей оптикой, не узнавая своего выпускника. Но потом выпучил глаза и охнул:

– Никита? Горбунов? Это ты? Ах, ты! Боже ж ты мой! Какими судьбами? Вот уж не ожидал!

Елена Сергеевна тоже обернулась и присоединилась к Николаю Васильевичу с шумными ахами и охами. Она тоже сильно изменилась, но узнать её было легко по её коронному выражению глаз, словно в них всё время светится улыбка.

Через несколько минут они, наобнимавшись, сидели вокруг стола секретаря, разговаривали и пили кофе.

Никита уже узнал, что Елена Сергеевна теперь стала директором, вместо Ирины Леонидовны, которая в прошлом году ушла на пенсию. А Николай Васильевич работал, как и раньше, завучем. Что вышли на пенсию трое учителей начальной школы, и учитель математики Нина Алексеевна. Что замены на математику пока не смогли найти. Что за все прошедшие годы в школу пришли всего два новых учителя: девушка-филолог и молодой парень – физкультурник. Но физкультурник уже «слинял».

Потом, и вовсе о грустном! Что два года назад умерла от рака школьный библиотекарь Татьяна Кирилловна. Что коллектив стареет. Что дети стали хуже. Работать стало тяжело. Особенно из-за новых требований федеральных государственных образовательных стандартов.

Кстати, девушка-филолог окончила эту же школу, только лет через пять-шесть после Никитиного выпуска.

Разговор журчал неспешно и непрерывно. Когда кофе был уже выпит по второй чашке, за спиной Никиты раздался приближающийся цокот лёгких женских каблучков.

Он обернулся и увидел заглядывающую в приёмную симпатичную сероглазую девушку с шапкой курчавых пепельно-русых волос.

Она, не входя в приёмную, спросила:

– Елена Сергеевна, я сделала всё, что Вы просили. Мне уже можно домой?

Голос был – почти контральто. Увидев Никиту, она смущённо улыбнулась. Директор защебетала ей в ответ:

– Вот Никита, познакомься. Это наша учительница русского языка и литературы Светлана Романовна. Она у нас уже три года, и очень неплохо работает. А вы, Светочка, познакомьтесь с нашим выпускником. Он раньше Вас окончил. Золотой медалист!

Никита встал и шагнул навстречу девушке, которая, по сравнению с ним, оказалась маленькой, чуть повыше его плеча.

Немного стушевавшись, она протянула ему правую руку и произнесла с улыбкой:

– Буторина Светлана. А я Вас помню.

Пожав её маленькую, но довольно крепкую руку, Никита ответил:

– Горбунов Никита. Простите, я Вас, кажется, тоже припоминаю. Но, вроде, не по школе?

Она смущённо улыбнулась:

– А я живу недалеко от Вашей мамы.

– Ага-а! Так мы из одной деревни, – обрадовался Никита, – а я-то, думаю, где я Вас раньше видел? Я, кстати, вполне мог бы подвезти Вас домой.

– Правда? Это было бы замечательно! – отозвалась Светлана.

И Никита, спустя какое-то время, распрощавшись с директором и завучем, направился со Светланой к выходу из школы, по-джентльменски пропустив её в дверях.

Через несколько минут они уже ехали в его кроссовере по улице Горького, потом – по Тракторной, к выезду из города.

Некоторое время они молчали. Потом Светлана задала дежурный вопрос:

– А Вы к маме в гости? Надолго?

Никита, немного подумав, ответил:

– Пока не знаю. Я, вообще-то, в отпуске. Но мама! Живёт совсем одна и ей трудновато приходится. Без слухового аппарата и телефонный звонок плохо слышит. Мне тут сегодня мысль пришла, не пора ли уже в свой дом возвращаться?

«Tiguan» Никиты, выехав за черту города, нырнул в пологий спуск, затем взлетел на подъём.

От мелькания солнечного света между рыжих стволов сосен вдоль дороги рябило в глазах.

Светлана задумчиво, словно сама себе, проговорила:

– Да. Людмиле Петровне досталось. И мужа, и двух сыновей потеряла. Только Вы и остались у неё. А Вы по-прежнему в Питере живёте?

– Светлан, а может, давайте на «ты»? Земляки, ведь! Да и лет мне не так много, всего тридцать пять. Как? Не против?

Она улыбнулась и ответила:

– Не против. Так…, ты, правда, по-прежнему в Питере живёшь?

– Живу, ответил он, – вот только служба полицейская такая, что я этого Питера и не вижу толком.