Виктор Каев - Муть на глубине

Потом она занялась баней. Натаскала дров, разожгла и натопила печь. Дед вернётся – ему надо будет попариться.

За окнами уже начинало смеркаться, когда во дворе, заскрипев, открылись ворота, и раздался голос деда, понукавшего и охлёстывавшего вожжами уставшую лошадь. Она громко фыркала, переступая по двору коваными копытами, и тянула, скрипящую колёсами, подводу, тяжело гружённую толстыми сосновыми брёвнами. Светлана выбежала на улицу встречать деда. Надо было помочь ему разгрузиться.

Дед Николай выглядел очень уставшим, и она обняла и поцеловала его в колючую щёку. Дед улыбнулся в ответ и спросил:

– Что, помочь хочешь?

– Конечно, – ответила она.

Позади Светланы стукнула дверь из дома, и раздался голос бабушки:

– Приехал, наконец?

– Приехал. Что-то я нынче устал сильно, – проговорил дед, – уработались с мужиками так, что аж руки трусятся.

Светлана заволновалась:

– Ба, зачем ты встала?

– А что же мне, уже и хозяина не выйти встретить? – ворчливо ответила Елена Васильевна, – Да и отдохнула я, вроде.

– Ну, ты хоть на лавочку присядь! – проговорила Светлана.

Дед Коля поддержал внучку:

– Точно, посиди немного. Я пока дрова разгружу.

– Я помогу! – сказала Света.

Дед кивнул, и показал ей, как скатить брёвна с телеги.

Они отвязали верёвочные крепежи на правой стороне телеги. Дедушка размахнулся, и ударил обухом топора, чтобы выбить клин. Брёвна с тяжким звонким стуком покатились по траве. Николай Алексеевич, уже руками, сбросил и те, которые не скатились с воза сами.

Отдышавшись и отерев пот тыльной стороной ладони, он распряг и увёл уставшую лошадь в конюшню, напоил её и задал сена.

Вернувшись из конюшни, он присел рядом с бабушкой на лавочку и, посмотрев на Свету, спросил:

– А скажи-ка, внученька, банька-то готова?

– А как же! Я натопила, – с достоинством ответила Света.

– Ну, вот и умница, – Николай Алексеевич посмотрел на жену и спросил, – а ты со мной пойдёшь попариться?

– Да, ты чего, дед, – отозвалась та, – я же слабая совсем!

– И что? Давай прогреемся, – не уступал дед, – вдруг, поможет! Я тебя с веничком побаню.

– Ну, Коля, ты искуситель прямо! – покачала головой бабушка.

– А ну, Светка! – выдал дед поручение, – Принеси бабушке все причиндалы для баньки!

Света подскочила, сбегала в избу и принесла всё необходимое. И бабушка с дедушкой отправились в баню. Уходя, дед сказал:

– Ты, Светик, чаю нам крепкого приготовь, и варенья из сосновых шишек достань.

– Хорошо, – отозвалась та, и снова пошла в избу.

Первым делом она распалила самовар. Потом сходила в кладовую, поискала и нашла нужное варенье. А после этого уже накрыла на стол. Подумав, что дед, наверное, проголодался, она нарезала чёрного хлеба, тонюсеньких ломтиков сала, покрошила свежих овощей, положила в тарелку квашеной капусты и малосольных огурцов. Вынесла Светлана из кладовой и запотевший графинчик с водочкой.

Потом она вышла на крыльцо, присела на перила и стала ждать.

Минут через тридцать дверь баньки открылась, и оттуда выбрались дедушка и бабушка. Дед заботливо поддерживал под левый локоток Елену Васильевну и вёл её потихоньку к дому. Лицо бабушки светилось ярким румянцем. Света подбежала навстречу, и подхватила её под правый локоть.

Елена Васильевна выглядела довольной и, хотя её ноги неуверенно подрагивали, шагала вполне твёрдо.

Так они прошли в дом и устроились по лавкам.

Светлана налила им в чашки горячего чаю и подвинула бабушке хвойное варенье.

Дед налил себе стопку водки, выпил её, крякнув от души, и закусил маленьким отломленным кусочком хлеба, парой долек сала, малосольными огурчиками, да квашеной капустой. Поев, он тоже приложился к чашке с чаем.

И только закончив трапезу, старики расслабились, и потихоньку направились отдыхать в свою комнату.

А Светлана, провожая их взглядом, вдруг сообразила, что бабушка, кажется, почти не кашляет.

На следующий день часам к восьми утра Никита услыхал издавна знакомые ему звуки, которые доносились со стороны двора Буториных. Там кто-то пилил дрова двуручной пилой.

Никита спросил у матери:

– А кто у тети Лены может дрова пилить? Они что, позвали кого-то?

– Не знаю, – ответила мама, – сходи сам, посмотри.

Никита вышел со двора, перешёл улицу, и по протоптанной тропинке пошагал к дому Буториных. Там действительно вовсю кипела работа: на рогатых старых козлах лежало толстое бревно. Дед Николай и Светлана, упершись левыми руками в это бревно, таскали туда-сюда большую двуручную пилу, которая звонко пела при движениях работников. А на лавочке сидела Елена Васильевна и наблюдала за процессом. По двору распространялся смолистый запах опилок.