Влад Ревзин - Парижские тайны фрейлейн Руди

Как часто бывает в таких случаях, дело решили миллиметры. Возьми он еще три миллиметра влево, и лежать бы Уве с переломанными ногами на тротуаре. Или разбитым черепом, или сломанной спиной. Пять миллиметров вправо, – и Кадиллак снес бы Уве с проезжей части.

Но баварец устоял и продолжил движение параллельно бордюру; Кадиллак, издав несколько частых гудков, выровнялся, выпустил клуб бензинового выхлопа, набрал скорость и ушел вперед по Карлсбад, в сторону Хафен.

Уве, словно ковбой норовистую лошадку, усмирил мотоцикл, выровнял переднее колесо, сбросил скорость. Причалил к бордюру, поднял кисти рук к глазам.

Пальцы плясали.

Двое прохожих стояли невдалеке, на фоне витрины шляпного магазина, и, разинув рты, смотрели то в сторону Клюга, то в сторону синего облачка, оставшегося от сошедшего с ума автомобиля.

– С днем рождения, Уве, – пробормотал Клюг.

И в самом деле, сегодня ему исполнилось 42. Видимо, судьба решила, что повторение календарных цифр на могильном камне слишком плоская шутка, и оставила Уве еще возможность побыть на этой стороне почвы.

Чтобы восстановить потерянное душевное равновесие, Уве закурил, невидяще уставился в мощеное покрытие перед колесом мотоцикла.

Дрожь в пальцах унялась, но вместо этого заныло правое бедро. Уве переложил сигарету в левую руку и досадливо коснулся свободной ладонью пульсирующего током места на ноге.

Боль как память о шестинедельной войне.

Ровно год назад осколок французского снаряда рассек кожу ноги и застрял в плоти.

Тогда…

Шестая армия группы армий Б стремительным броском форсировала реку Маас и к вечеру 13 мая прорвала линию Мажино. В составе 76 пехотной дивизии, в одной из рот гренадерского полка Уве Клюг и принял участие рядовым пехотинцем.

К 4 июня Бельгия и Нидерланды были захвачены и немецкие силы вторглись во Францию. Проходя по 50 километров в день, и не встречая почти никакого сопротивления со стороны деморализованных французов, немецкие войска перегрупповались для битвы за Францию. Группа армий Б начала наступление от Соммы, и 9 июня, прорвав оборону французской 10й армии, вышла к Сене.

12 июня французы и шотландцы начали сдаваться в плен; танки Клейста оказались в пригородах французской столицы, и 14 июня, без боя, был сдан Париж.

Но сам рядовой Клюг в захвате Парижа участия не принимал, потому что маленький стальной кусочек нашел его ногу и впился в нее. Это случилось где-то в поле, в прямой видимости холмов, обшитых виноградниками, между руслом Сены и побережьем.

Клюга отправили домой.

Осколок аккуратно вытащили в армейском полевом госпитале. На память осталась боль, нагрудный знак «За ранение» 3-й степени и звание оберфельдфебель. Звание он получил списком, подписанным генералом Вальтером фон Рейхенау.

«Черное ранение» лежало в старом чемоданчике, в конверте, – в том, в котором знак вручили Уве в лазарете; боль он теперь всегда носил с собой.

Он отбросил окурок.

Неужели это навсегда, – когда бедро прострелит тонкая молния, память будет перебрасывать его к виноградникам Шампани?

Он вздохнул, посмотрел на наручные часы, запустил двигатель.

Он уже опаздывал на десять минут, что для Уве было серьезным нарушением расписания. Когда Уве подкатил к мастерской, во дворе стоял тот самый автомобиль.

Уве чертыхнулся, въехал во двор, подрулил к гаражу и заглушил двигатель. Он собирался зайти в гараж, когда со стороны конторы его окликнула Эльза.

Он подошел к женщине, нахмурился, пытаясь бровями прикрыть глаза.

– У тебя много работы? – спросила Эльза.

Уве не сдержался:

– Новому поклоннику нужна проверка давления в шинах?

Эльза закусила губу.

Повисла тяжелая пауза. В глубине гаража стучали металлом по металлу, шипел сжатый воздух.

После молчания Эльза отчеканила:

– Это клиентка. Что-то не в порядке с двигателем. ТЕБЯ ей рекомендовали, и может, это ТВОЯ поклонница. Она, кстати, молодая и красивая.

Резко развернулась и пошла в контору. Уве осталось плестись сзади, точно наказанному ученику.

Хозяйка Кадиллака курила, стояла у окна. Когда Уве зашел в помещение, повернулась и осмотрела его с головы до пят, с таким интересом, будто между ними предстояло нечто большее, чем ремонт мотора. Уве глухо поздоровался, бегло осмотрел женщину в ответ.

Облегающий кожаный костюм выпятил наружу все достоинства действительно хорошей фигуры, – длинные ноги, высокая грудь; все остальное также оттопыривалось в соответствующих местах.